Сквозь сизоватый туман впереди проступили какие-то строения. Донесся короткий, бодрый гудок паровоза.
Аня проворно сняла винтовку, прикладом уткнула в снег, оперлась на нее. Винцента проделала то же самое; ждала молчаливо — что придумает и решит старшая.
— Винька, глянь! — Аня показала на свой правый сисок. — Уже затянуло, кажись?
— Разматывать еще рано.
— Чуток размотай. Ничего! Заживет как на собаке.
— Затянуться не могло. Немножко загустела кровь, и глупо бы разбередить.
Аня, по-прежнему опираясь на винтовку, поворачивалась и напрягала зрение.
— Ежели не поедим и не обогреемся — каюк нам! А значит, упрятать надо винтовки. Войдем в поселок. А пистолеты при себе.
— У меня — наган.
— С наганом нельзя. Заметен барабанчик… Скажи спасибо, что добыла в овраге плоский ТТ, — Аня зорко оглядывала окрестность. — Эх, некстати перестало снежком сыпать! Придется кругаля дать вокруг станции.
Спрятав винтовки и наган у одинокой березы, они свернули в сторону. Одолевала усталость. Сквозь неудержимо слипающиеся веки чудилось равномерное колыханье снега.
Аня потрогала рану на виске:
— Почти загустело! Шагай, Винька! Не робей.
Станцию обошли на расстоянии больше километра. Остановились у чернеющей на отшибе бревенчатой избы. Тихо постучали в окно. Никто не отозвался.
Огляделись.
Двор — голый: торчат только покосившиеся столбики от бывшей ограды. Метрах в двадцати от избы — дощатый сарай с приоткрытой дверцей, которая косо зависла на одной верхней петле.
Еще постучали. По-прежнему все тихо.
— А замка на двери нет, — сказала Аня. — Притом окошки не промерзлые.
— Наверно, дома только детки маленькие. — Винцента едва выговаривала слова. — Им велели не отворять.
Аня прильнула к окошку.
— Запотели! Не разглядишь. А значит, изба топилась.
Винценту трясло. Болел бок, а промокшие ноги как одеревенели.
— Заберемся в сарай, — предложила она, едва сдерживаясь, чтобы не стучать зубами. — Хоть бы в сено прилечь.
Аня шепотом выругалась. Еще постучала — сильнее. Задребезжало стекло.
— Прошу тебя. В сарай! — просила Винцента. — На сено прилечь! Опять у тебя кровь. Я сорочкой перевяжу.
— Ладно уж… Айда в сарай. Не то соседи заметят.
Аня пошла к сараю по темной затвердевшей дорожке.
Скрежетнула в ржавой петле свисающая дверь. Из сарая выскочила толстая женщина в темном платке, насунутом ниже бровей. На бегу распахнулась ее шубка с облезлым собачьим воротником, обнаружился под ней ватник без пуговиц.
Аня и Винцента невольно отступили с дорожки, давая дорогу.
— Это что? — хозяйка ткнула на мокрую трехпалую рукавицу Винценты.
Аня все поняла: такие рукавицы были только у тех, кому приходилось стрелять.
— Думаете, немцы дурее вас?! — Они, гадство, пригляделись уже к военным девкам! Этаких, как вы, многих переловили да перевешали!
Винцента сдернула рукавицы, комком сунула за пазуху.
— То-то! — женщина откинула платок, огляделась и шагнула к окошку, третьему от крыльца. Постучала.
Внутри звякнули засовы, дверь открылась.
— Входите! — уже мягко пригласила хозяйка.
Девушки вошли в избу.
— Это моя Верка вас выручила, — сказала хозяйка, одевая девочку лет восьми в истертый, дырявый ватник. — Из боковушки в малое оконце вас углядела. «Мамка, смотри!.. Прямиком прутся по снегу! Не иначе, к нам». А я ведь уже одемшись была, собралась к свекрови за картошкой. Но как глянула — задумала в сарае притаиться. Понаблюдать, кто такие, — и, не дожидаясь ответа, повторила дочке свои наказы: — Поживешь у бабушки, покеда не приду за тобой. Не хнычь. Бабушка тоже тебя любит. Уйдет ежели бабушка на толкучку — сиди тихо, никому чужому не отворяй!
Пока девушки ели картошку, хозяйка выложила свои заботы: приходится топить лишь по ночам. Немцы, отдежурившие свою смену на станции, повадились забегать в ближние домишки, где дымки над трубами, погреться, а заодно раздобыть съестного. Забор она специально пустила на дровишки. Где голый двор, туда немцев особо не тянет…
Потом хозяйка затопила железную печурку — высушить промокшую одежонку. Девушки повеселели. А потом хозяйка оглушила: потребовала состричь волосы, будто тиф перенесли. Немцы к таким и не подступаются… Неровен час — забредут они, пока гостьи дрыхнуть будут.
Аня сразу же ответила: «согласны!» Властным взглядом вытянула у Винценты нерешительное:
— Что ж, если надо… Мы не против… Аня, ты умеешь машинкой?