Он посмотрел на друга тяжелым взглядом. Ни одного долбаного варианта, как этот вопрос можно задать как-то более аккуратно и деликатно.
- Когда ты в последний раз трахал свою бывшую жену, Лиам?
Лиам ошеломленно посмотрел на Хаммера, как будто тот лишился рассудка.
- Какого хрена ты меня об этом спрашиваешь?
- Потому что, мать твою, Гвинет приехала в Темницу с ребенком! Скажи мне, что нет ни единого чертового шанса, что это может быть твой ребенок!
Лиам долго не издавал ни единого звука, затем его лицо стало бледным, как у привидения; он отступил назад, резко присаживаясь на сидушку унитаза, словно весь кислород в одно мгновение покинул его тело.
- Ох, чтоб меня...
Хаммер заскрежетал зубами.
- Да, очевидно она уже поимела тебя, мужик.
* * *
Если этот ребенок его, Хаммер прав; Гвинет поимела его. Лиам провел рукой по лицу, его мысли крутились словно шестеренки в механизме. Ребенок?
- Я видел ее в последний раз на благотворительном приеме, спустя неделю после нашего развода. Я пожертвовал детской больнице материальную помощь на развитие, за что получил общественную награду. Гвинет пришла на прием, и я не мог уйти. Я напился до невменяемого состояния. Все, что я помню: я проснулся на следующее утро в ее номере отеля, и эта стерва вела себя так, будто у нас был ночью трах века.
Хаммер раздраженно продолжил: - Так он был?
- Нет, - О`Нейл замялся, пытаясь оставаться спокойным и разумным, - по крайней мере, я так не думаю.
- Ты так не думаешь?! Тут есть всего два варианта ответа - либо ты вставлял член в нее, либо нет!
- Да, я был чертовски пьян! Я просто не помню этого!
- Так ты не уверен на сто процентов?
Когда Лиам растерянно покачал головой, Хаммер выглядел так, будто хочет что-то сломать или разбить в данную минуту...
- Черт, черт, черт, черт.
Лиама прошиб холодный пот.
- Скажи точно, как давно был тот прием?
Как бы он хотел забыть это.
- Год назад, в октябре прошлого года.
В уме Лиам подсчитывал месяцы, наблюдая за тем, как Хаммер делает то же самое, только на пальцах.
- Так это получается... ребенку сейчас пять или шесть месяцев? - Хаммер покачал головой, пытаясь сохранить холодный рассудок. - Стой. Твоя бывшая не из тех женщин, которые будут молча мириться со статусом матери-одиночки и уж тем более терпеть девять долгих месяцев беременности.
- Ты прав, - согласился Лиам, благодарный Хаммеру за то, что тот пытался рассуждать здраво.
- Если этот ребенок и правда твой, почему она ждала до настоящего момента, чтобы сказать об этом?
- Отличный вопрос. А Пайк не упомянул, сколько малышу?
- Я был настолько поражен, что даже не догадался спросить.
Лиам опять покачал головой.
- Я не поверю, что это мой ребенок, до того момента, пока Гвинет не докажет мне обратное, она очень коварная; она бы не стала приезжать сюда с глупой ложью. У нее было достаточно времени, чтобы все четко составить и подбить по срокам, она, словно долбаный паук, заманивала меня в свою паутину лжи, - мужчина проглотил комок в горле. - Господи, мне нужно выпить.
- Похоже, тебе также нужен тест на отцовство и чертовски хороший адвокат. Но знаешь... может, мы ошибаемся и она здесь не для того, чтобы доказывать, что этот ребенок твой. Может, она тут по совершенно другой причине, - Хаммер говорил так, будто он и сам не особо верил своим словам.
Так же, как и Лиам. Если ребенок и правда его, то он будет хорошим и любящим отцом. Несмотря на трудные отношения с его матерью, ребенок не должен страдать. Но если это еще одна ложь, манипуляция Гвинет, то на этот раз она точно могла не выжить от его сметающего все на своем пути гнева.
Хаммер хлопнул его по спине: - Давай пойдем вниз, пока Рейн не проснулась и не услышала нас ненароком. Поговорим на кухне. А ты как раз немного выпьешь.
Одобрительно кивнув, Лиам, пошатываясь, поднялся на ноги и направился на выход из ванной комнаты, останавливаясь на долю секунды, чтобы посмотреть на Рейн. Она выглядела восхитительно, пока спала. Умиротворенной. У нее было так мало тишины и покоя в жизни, что он ни за что не позволит Гвинет все разрушить. Прошлой ночью он и Хаммер впервые разделили Рейн между собой. Он никогда не испытывал такого удовольствия, как в тот момент, когда делил женщину, которую любит, со своим другом. Наконец у них получилось сделать так, чтобы Рейн доверила им свое сердце и отдалась им со всей страстью. Тонкая иголочка ревности так и саднила в его сердце после всего, но он смог подавить это чувство. Они с Макеном пытались найти решение и сохранить хрупкое равновесие в отношениях друг с другом, чтобы точно знать, в чем нуждается Рейн. Если бы сейчас они могли снова погрузиться в мягкое податливое тело девушки, любить и защищать ее, то он бы точно справился с условиями договоренности.