Прежде чем натянуть чулок, Кейт, дразня его, провела шелковой тканью между бедер. У Чарли заходил кадык так, словно он пытался проглотить дыню.
— Ты наденешь их наконец? — сдавленным голосом произнес он.
Кейт сморщила носик:
— Конечно, сэр. Я надеваю их потому, что ты велишь одеться.
Откинув голову назад, он расхохотался. Она натянула чулки и прицепила их к подвязкам. Однако когда она стала приподниматься с кровати, он положил ей на плечо ладонь.
— Дорогая, нам надо поговорить.
Она дерзко взглянула на его вспучившиеся штаны.
— Неужели?
— Да. О твоем отце. Кейт закатила глаза:
— Если нам предстоит столь серьезный разговор, то я хотела бы сначала одеться.
Он с трудом подавил улыбку.
— Нет.
Она вскочила на ноги, но он схватил ее за плечи.
— Какого черта, Чарли!
— Перед нашим отъездом из Техаса тебе следует помириться с отцом.
— Для чего? — воинственно осведомилась Кейт.
— Твои нелады с ним — вот основная причина, из-за которой ты не желаешь покидать Техас. Пока ты не избавишься от горечи прошедших лет, ты никогда не будешь довольна нашей совместной жизнью в Денвере.
— Что за чушь! — хмыкнула Кейт. — Послушай, я не намерена обсуждать мои отношения с отцом без проклятых панталон.
Осклабившись, он серьезным тоном повторил:
— Кейт, тебе следует поладить с ним.
Теперь она рассерженно размахивала руками.
— Помириться с тем, кто никогда в своем сердце не питал ко мне и капли нежности?
— Это не так, — терпеливо возразил Чарли. — В последние несколько дней ты на моих глазах стала мягче к нему, да и он подобрел к тебе.
Хоть в душе Кейт понимала, что муж говорит правду, ее гордость по-прежнему восставала против его слов. Она крепче сжала губы.
— Это не значит, что мы когда-нибудь сделаемся друзьями.
— Он любит тебя, дорогая. Просто некоторые мужчины не умеют проявлять свои чувства. Она хмыкнула:
— Нет уж, пусть останется все как есть. Чарли вновь схватил ее за плечи.
— Душечка, тебе необходимо помириться с ним.
— Никто не может мне приказывать! — резко бросила она.
— Я могу, я твой супруг.
Скрестив руки на груди, Кейт зло посмотрела на него:
— Ну что ж, пожалуй, твоей жене пора сказать: «Я зашью тебе рот, если ты не перестанешь соваться не в свое дело».
Его глаза полыхнули гневом.
— Только попробуй, маленькая смутьянка!
Кейт не на шутку разозлилась, однако из осторожности она решила не рисковать, но все же не выдержала и ударила его по голени. Поскольку на ней не было обуви, пинок получился слабым; тем не менее супруг издал воинственный рев и, словно разъяренный бык, бросился за ней.
Кейт, спасаясь от него, металась по номеру и визжала:
— Чарли, нет!
Она уворачивалась от него, но вскоре он загнал ее в угол между кроватью и окном, приблизился к ней и остановился с ухмылкой на лице, сулящей скорую расправу.
В отчаянии Кейт нырнула в постель, надеясь спастись… Это была ее ошибка. При виде ее обнаженного зада, мелькнувшего в воздухе, Чарли утратил контроль над собой. Напряженное тело мужа упало на нее сверху, не давая пошевелиться.
— Чарли, негодяй! Отпусти меня! — Кейт сопротивлялась, но что она могла поделать в своем нынешнем унизительном положении? Туго зашнурованный корсет едва позволял ей дышать.
— Я думаю, как мне поступить, — лениво промолвил он. — Высечь тебя или, быть может, отомстить за свою поруганную честь более приятным способом.
— Слезь с меня, буйвол!
Чарли фыркнул и принялся не спеша расшнуровывать корсет. Откинув в сторону тяжелый шелк ее волос, он взглянул вниз, на свою пленницу. Вид ее обнаженной фигуры в одних тонких чулках и подвязках заставил его буквально взорваться от желания. До него доносилось ее затрудненное дыхание. Он видел, как ее нежная кожа покрывается пупырышками. Дюранго понял: Кейт возбуждена так же, как и он. Он гладил ее тело, его ладонь ласкала обнаженную попку и бедра. Его приводили в восторг ее подрагивающая плоть и натужное дыхание. Запустив руки под нее, он грубо схватил ее соски. Она вскрикнула, и его плоть болезненно уперлась в ткань штанов. Никогда он так не желал обладать ее стройным телом. Выпустив дрожащими пальцами свою плоть на свободу, он покрыл спину жены горячими поцелуями. Когда его уста опустились ниже, Кейт обомлела:
— Чарли, не смей целовать мой зад!
Но он так и сделал.
Кейт вскрикнула от негодования и принялась неистово извиваться, но безуспешно. Потом она замерла, когда что-то большое, твердое и горячее проскользнуло между ее ног.
— Чарли, что, черт побери, ты делаешь? — осведомилась она.
— А как ты полагаешь? — плутовато спросил супруг.
Поставив ее на колени, он овладел ею.
— Боже мой! — воскликнула Кейт, сразу присмирев. — Здесь ведь не скотный двор!
Он рассмеялся:
— Да, но существует несколько способов, как содрать с кошки шкурку.
— Ба, да ты… ты путаешь сравнения!
— Что путаю?
— Не важно!
Чарли, стиснув руками ее кустик, плотнее прижался к ней. Она поморщилась от немыслимого удовольствия. Покусывая ей спину, он все глубже проникал в ее лоно. Взвизгнув, Кейт взмолилась о продолжении. Когда его пальцы принялись дерзко ласкать ее, она неистово содрогнулась, и ему пришлось крепче сжать руки, чтобы она не выскользнула из его плена.
— Тут не скотный двор, но вот это точно называется спариванием, не так ли, солнышко мое? — нежно прошептал он.
Кейт была не в силах отвечать. Ею овладело сладкое забытье, вытеснившее из головы все разумные мысли…
Глава 31
Пока Кейт с Чарли готовились к отъезду из Остина, Джеб Мэлони посетил тюрьму в Раунд-Роке, которая представляла собой небольшое квадратное здание из камня на южном берегу реки.
В переполненной конторе Джеб сказал шерифу Уинстону, что он хотел бы повидать Спадса Гилхули. Удивленный служитель закона тотчас же провел его в крошечную камеру.
— Привет, Спаде. — Мэлони стоял за решеткой и пристально смотрел на своего недруга, который сидел на койке в красных кальсонах и мрачно курил сигару.
Услышав приветствие, Спаде вскочил на ноги. Бросив окурок, он раздавил его каблуком сапога и шагнул вперед.
— Джеб Мэлони. Вот кого я меньше всего ожидал к себе в гости.
Джеб пододвинул стул с прямой спинкой и оседлал его.
— Думаю, пора нам кое-что уладить. Не отказываясь от приглашения, Спаде, также придвинув стул, сел на него и настороженно уставился на своего врага.
— Можешь не верить мне, Мэлони, но я не собирался убивать тебя на венчании твоей дочки. Я, пожалуй, больше всех рад, что ты выжил.
— Да, теперь тебе не свернуть твою тощую шею.
Гилхули кашлянул.
— Отчасти и потому рад, сознаюсь. Но у меня кошки бы скребли на душе, отправь я тебя на погост.
— Ладно, что было, то прошло. Я здесь для того, чтобы предложить тебе выгодное соглашение… Подняв руку, Спаде прервал его:
— Если мне повезет и я выберусь из кутузки, Мэлони, то, клянусь, речка твоя. Можешь забрать эту треклятую воду. Джеб ухмыльнулся:
— Не спеши, Спаде. Я предлагаю поделить реку между нами.
Гилхули откинулся на спинку стула.
— Не морочь мне голову.
— Я не морочу. Почему бы нашему скоту не пить воду из одной реки? Давай-ка забудем о вражде.
— После двадцати-то лет? — недоверчиво уточнил Спаде.
— По-моему, давно пора покончить со всей этой кутерьмой. Чем ты недоволен?
Гилхули подозрительно сощурил глаза:
— Итак, ты предлагаешь поделить речку… В обмен на что, Мэлони?
Джеб пожал плечами:
— На конец вражды. Я даже сниму с тебя обвинения.
Спаде разинул рот, показав желтые от табака зубы.