И тут наткнулся на странную парочку. Девушку в «школьной форме» с прилизанными волосами и испуганным взглядом прижимал к подоконнику мерзкий толстяк, напоминающий собой Санчо, но еще хуже.
Он смотрел красотке в глаза и явно ей угрожал. Она не знала куда деваться, мямля что-то несвязное.
В который раз придется слегка погеройствовать. Хотя, у меня давно не было близости с дамами. Значит, можно совместить приятное с приятным, если хорошо постараться.
— Эй, подруга, я видел, как ты пользовалась телефоном во время учебного занятия. И могу рассказать это охране или самой госпоже Затравской. Как тебе такое, красотка? — говорил жирный поц, пожирая взглядом фигуристую скромницу.
— Нет, не надо, Родион. Пожалуйста, перестань, — чуть не плача, мямлила та.
— Я больше не Родион Сиськотряс, а смотритель за дисциплиной твоего класса — Большой Эр, тебе ясно?
— Да, прости, я случайно.
— Хмм, хорошо. Перестать, говоришь? Но дисциплинарные проступки нельзя оставлять безнаказанными, — хищно улыбнулся толстяк.
— Ага, знаю я. Но может ты все же не будешь? — пропищала девчонка.
— Да, действительно, ты же просишь. Значит я, и правда, не буду, — пожал плечами жирдяй.
— Спасибо. Я пойду. Все, пока! — выпалила девушка, решив упорхнуть.
Но жирная рука преградила ей путь, а Родин цокнул языком, сказав:
— Не, не, не, погоди. Я выполнил твою просьбу, не так ли. Теперь ты должна исполнить мою. Чтобы все было честно...
— Какую? Не очень тебя поняла, Большой Эр.
— Эээ, ну мне хочется подержать твою грудь, — хихикнул пацан.
— Что? Ты совсем охренел?
— А чего? Я теперь сильный и крутой, тебе ясно?! Крутые всегда лапают девок, ведь так? — дерзко крикнул толстяк, гордо мотнув башкой.
— Нет, тебя сделали «крутым» новые правила школы. А так... Ты просто жирный ушлепок, которого все презирают! — гневно крикнула девушка.
— Да, то есть ты так считаешь? — змеей прошипел чертов олух.
— Не только она, колобок, — хихикнул, подходя ближе.
— Эй! Ты еще кто такой? Почему без формы? Почему оскорбляешь? — взволнованно выпалил Родион, рассматривая меня мелкими глазками.
— Ваша петушиная роба мне не идет, — криво улыбнулся в ответ. — Оскорблять я тебя не хотел. Просто выглядишь жалко и похож на кусок дерьма. А так, никаких оскорблений.
— Вот значит, как? Ну фффсе! — проворчал парень, доставая свисток из-за пазухи.
Ага, еще одна шестерка той бабки. Свистнет и позовет охрану, которая меня закопает. Да, если, конечно, успеет. Ведь в отличие от прошлого раза, я не собираюсь тупить.
Толстяк нахмурился и поднес свисток к губам. Его щеки резко надулись, чтоб сделать выдох. Но вместо громкого свиста получился сдавленный писк.
Потому что моя нога врезалась ублюдку в живот. Родион кашлянул и согнулся. Но тут же получил снизу коленом. После чего заскулил, свалился на пол и стал громко охать.
— Ах, зачем ты это сделал? Нас теперь сильно накажут, — воскликнула девушка.
— Нас? Но ведь мы ничего не нарушили? Увидели, что смотрителю дисциплины вдруг стало плохо. Подошли, чтобы малость помочь, — спокойно заявил я.
— Нет, все не так! Меня били. Аха-хнык, сильно били, — верещал чертов толстяк.
Я хотел резко свалить, но уже не успел. Сзади подобрался охранник, который громогласно спросил:
— Что такое?
— Эй, помогите! Меня... — начал визжать Родион.
— Ударился головой. У него, видимо, эпилепсия. Упал, начал биться. А теперь это... галлюцинации, — громко выпалил я, подмигнув девушке.
— Да! Я сама лично видела. На ровном месте упал. Так головой приложился. Я думала, что умрет. Вот кошмар! — завопила она, перекрикивая жалобы толстяка.
— Нет, все не так. Меня били. Я смотритель за этой, за дисциплиной, — хныкал Большой Эр.
Охранник лишь покачал головой, затем взял его под руки и с большим трудом поднял с пола. Двое направились прочь, видно, в местный медпункт. А мы остались вдвоем в опустевшем перед началом урока коридоре.
— Ох, какой же это капец. Спасибо, Артем, я даже не ожидала... — простонала девушка, посмотрев мне в глаза.
Я тоже взглянул на нее и вдруг... понял кое-что важное. Передо мной была Лера, та с которой провели вечер, и которая хотела меня закадрить, преследуя долгое время.
Дархс меня раздери! Она стала ниже без каблуков. Либо пресное и невзрачное без макияжа. В глазах нет прежней дерзости. Волосы зализаны, словно у мокрой кошки. Сразу так и не скажешь, но это была она. Та самая оторва в кожаной куртке, что на спор поцеловала меня в первые дни попаданства.
— Оу, ты изменился, Артем, — сказала девушка и слегка улыбнулась.