Он вновь обернулся к ней.
— Вы дадите мне слово.
— Я не хочу ничего вам обещать. В этом уравнении слишком много переменных и слишком много причин, которые могут вынудить меня нарушить данное вам слово.
— Например?
Хороший вопрос. Проклятье.
— Что, если… что, если я увижу, как на нас несется взбесившийся бык?
— Это будет какой-то волшебный бык, которого сможете увидеть только вы одна?
— Я… — Что кроется за этим вопросом? — В общем, ему совсем необязательно быть волшебным…
— А как иначе я смогу не увидеть пятисоткилограммовое животное, мчащееся прямо на нас?
— Пример неудачен, — признала девушка. — А что, если я замечу какую-нибудь подозрительную личность, шныряющую поблизости, и…
— Толкните меня локтем и покажите на него.
Здравое решение. Черт бы его побрал.
— Очень хорошо, а что, если… если…
С видом величайшего терпения Мак-Алистер ждал, пока она тщетно ломала голову над возможными случайностями. К вящему разочарованию, Эви так и не смогла вообразить ситуацию, которую нельзя было бы разрешить толчком локтя или кивком головы.
— Закончили с обдумыванием? — спустя некоторое время поинтересовался Мак-Алистер.
Она скривилась, недовольно глядя на него.
— Обещайте мне, Эви.
Она не видела, как можно отвертеться от унизительной обязанности. Разве что она вознамерится провести остаток жизни, сидя верхом на лошади в компании Мак-Алистера у черта на куличках.
Не то чтобы возможность сидеть на одной лошади с Мак-Алистером угнетала ее, нет! Но вот перспектива провести остаток жизни у черта на куличках…
— Эви.
— Ну, хорошо, — заявила она с тяжким вздохом. — Я обещаю.
— Ни слова. Ни звука. Ни взгляда, даже украдкой.
И хотя словосочетание «взгляд украдкой» в устах Мак-Алистера изрядно позабавило ее, от завуалированного оскорбления кровь закипела у нее в жилах.
Эви высокомерно приподняла брови.
— Вы готовы требовать, чтобы я дала вам слово, и тут же ставите его под сомнение?
Он наклонил голову в знак того, что принимает ее упрек.
— Я учту ваше замечание.
Она презрительно фыркнула. Это было лишнее, но, уступив в споре, она вознамерилась оставить за собой хотя бы видимость последнего слова в качестве утешения.
Мак-Алистер, впрочем, к ее великосветским манерам отнесся совершенно равнодушно.
— Прыгайте.
Она непонимающе уставилась на него.
— Прыгать? Но куда?
— Вы не можете въехать в деревушку таким манером.
Она взглянула на себя и поняла, что он прав. Юбка ее опять задралась выше колен.
— Я перестала обращать внимание на такие вещи еще вчера, — рассеянно заявила она, прежде чем поднять на него глаза. — Мне что же, придется идти пешком?
Он отрицательно покачал головой и помог ей спешиться.
— Вы сядете в седло боком.
Она внимательно посмотрела на него.
— И как же это у меня получится?
Он слегка отодвинулся назад и похлопал ладонью по седлу перед собой.
Эви почувствовала, как ее глаза стали круглыми. Сесть ему на колени? Он хочет, чтобы ехала у него на коленях?
— Э-э…
— Если хотите, я могу пойти пешком.
— Нет.
Она судорожно сглотнула и протянула ему руку. Нечестно заставлять мужчину идти пешком целых две мили только из-за того, что ее вдруг обуяла чрезмерная скромность. И разве не она искала предлог, чтобы оказаться как можно ближе к нему?
— Нет, все в порядке.
Вместо того чтобы взять ее за руку, он свесился с седла, развернул ее спиной к себе, а потом подхватил и посадил перед собой на коня, как пушинку.
Святые небеса.
Эви едва успела изумиться его силе и ловкости, как оказалась верхом на лошади, сидя наполовину в седле, а наполовину — у него на коленях. Но потом она поняла, в какое же неудобное положение попала.
Она неловко поерзала, стараясь сдвинуться, чтобы лука седла не врезалась ей в ногу. Подвинулась снова, чтобы не упираться коленями в холку жеребца.
— Все совсем не так, как обычно описывает в своих романах Кейт.
— Прошу прощения?
Эви попыталась приподняться, чтобы расправить смявшиеся под ней юбки.
— Кейт. У нее склонность к написанию сентиментальных романов. И в них всегда главная героиня делит седло со своим возлюбленным. Получается романтично и захватывающе. — Она вновь заерзала на месте. — Ну, я ей покажу романтику!
Мак-Алистер положил руки ей на талию, приподнял, отодвинулся назад и вновь опустил ее вниз. Теперь она прижималась спиной к его груди и почти полностью сидела у него на коленях.
— Так лучше?
Эви пришлось облизнуть внезапно пересохшие губы, прежде чем она сумела выдавить:
— Да, спасибо.
Так и в самом деле было лучше. Она вдруг в полной мере ощутила те романтические чувства, которые столь трогательно описывала в своих романах Кейт.
Хотя нет, слово «романтические» применительно к чувствам здесь не совсем подходило. Правильнее было бы сказать грешные или даже порочные.
Она сидела на мужчине сверху, в самом прямом смысле. Тепло его тела согревало ее даже сквозь ткань юбок и накидки. Его запах, уже знакомый и все равно необычный, щекотал ей ноздри, и ее вдруг охватило странное, непонятное желание: повернуться к нему, уткнуться лицом ему в рубашку и сделать глубокий вдох. Его мускулистые бедра двигались под ней в такт шагам лошади, и Эви почувствовала, как ее бросило в жар, а сердце учащенно забилось. Она была готова слиться с ним воедино, когда он, укорачивая поводья, навис над ней, развернув свои широкие плечи и закрывая ее от окружающего мира. Эви ощутила себя маленькой и слабой, прижимаясь к его необъятной груди. А его руки, крепкие и сильные, касались ее груди, отчего по спине у девушки раз за разом прокатывались волны жаркого удовольствия.
Эви вдруг почувствовала себя в безопасности. И еще она поняла, что чрезмерно возбудилась.
— Это недалеко, говорите? — проговорила она, пытаясь разрушить колдовское очарование, которое исходило от этого мужчины.
Голос ее прозвучал скрипуче, но она ничего не могла с этим поделать. Ее изрядно изумило, что она вообще смогла говорить.
— Недалеко, — мрачно подтвердил он.
И, хотя ответ был ей уже известен, она согласно кивнула головой, глядя вперед, прямо перед собой, и сделала себе мысленную пометку впредь быть поаккуратнее со своими желаниями.
Деревушка насчитывала не более полудюжины домов, в беспорядке разбросанных вокруг того, что задумывалось, вероятно, как центральная площадь, но на самом деле являло собой лишь обширный, поросший травой выгон.
Эви натянула капюшон ниже, прикрывая лицо.
— Откуда вы узнали об этом месте?
— Из карты. Не поднимайте голову.
— Я спрятала лицо под капюшоном. Значит, эта деревушка есть на карте?
— Да, на карте мистера Хантера. Все, больше никаких разговоров.
Поскольку они уже вплотную приблизились к первому домику и еще потому, что Эви не собиралась нарушать только что данное обещание, она молча повиновалась, надвинув капюшон еще ниже на лицо.
Найти кузнеца оказалось просто. Одноэтажный каменный домишко, крытый соломой, виднелся в самом конце грязной улочки, а из трубы кузницы на задворках клубился черный дым, смешанный с искрами.
Мак-Алистер остановил лошадей и спешился, а потом протянул руки к Эви, подхватил ее за талию и опустил на землю рядом с собой.
Наклонившись к ней, он прошептал:
— Как ваша нога? Не беспокоит?
Прекрасно понимая, что он не сможет разглядеть выражения се лица до тех пор, пока она не поднимет голову, Эви выразительно приподняла брови, удивляясь его вопросу. Неужели он рассчитывает, что она так скоро нарушит свое обещание?
И вместо ответа лишь отрицательно покачала головой. Ей оставалось только гадать, понял ли он ее жест как то, что нога ее не беспокоит или что она просто не намерена отвечать ему. Мак-Алистер бережно взял ее под руку и подвел к небольшой скамейке, врытой в землю под единственным во дворе деревом.