Его мать пострадала от внебрачной связи с лордом Эвердоном. Эдвард тосковал по миссис Фаулер. А сам Гаррик был влюблен в девушку, чья свадьба должна была произойти со дня на день.
Невозможно, подумал он, вот так взять и уйти из жизни Лавинии, пока она не выполнит свой долг перед супругом и не произведет на свет наследника, – при мысли о том, что она будет спать с маркизом, его затошнило. А если у нее когда-нибудь будет ребенок от Гаррика, их ситуация вообще зайдет в тупик. Отцом будет считаться Ньюболд. Гаррик был нежеланным плодом внебрачной связи, и ему была ненавистна мысль о том, что история может повториться, что другой человек может вырастить – и презирать – его ребенка. Его любовь к Лавинии была сильна, и своих детей он будет любить так же сильно.
Он знал теперь, почему она приняла предложение Ньюболда, и понимал, как трудно расторгнуть эту помолвку. Но она должна это сделать. Необходимость постоянно обманывать скоро доведет ее до нервного срыва. Способна ли она обманывать всю жизнь? Нет. Конечно, нет.
Его кузина и горничная-француженка все еще продолжали ухаживать за мнимой больной. Он услышал знакомый звон – хрустальный графин закрыли пробкой.
– Если ты настаиваешь, я поеду на бал, – неохотно произнесла Фрэнсис. – Селеста, нам пора собираться – я не справлюсь со шляпой и шлейфом без твоей помощи. Жди меня внизу, с моей бархатной накидкой.
– Да, мадам. – Служанка вышла из комнаты.
– Как замужняя женщина, я догадываюсь о причине твоего обморока, – проговорила Фрэнсис мягко. – Часто жених и невеста бывают нетерпеливы и заходят слишком далеко. Если необходимо приблизить дату свадьбы, ты только скажи.
– О нет, – быстро ответила Лавиния, – мы были вдвоем только один раз, когда лорд Ньюболд сделал мне предложение. В твоей гостиной.
– Не обижайся, – успокоила ее Фрэнсис. – Я в ответе за тебя, поэтому я должна была спросить об этом. Я всегда считала, что Уильям не такой человек, чтобы тебя соблазнить.
Гаррик поморщился. Зато он был как раз такой человек.
– Меня ждет карета, я должна тебя покинуть. Попробуй заснуть – я прикажу не беспокоить тебя.
Гаррик не покинул своего убежища, пока Лавиния, стоя у окна, не сообщила, что карета скрылась за углом. Ее лицо больше не было румяным – оно было белое, как ее сорочка.
– Мы выпутались, – радостно объявил он.
– Как ты можешь так говорить? Я никогда не была так напугана!
Он снова потащил ее в постель.
– Что ты делаешь? – возмутилась она.
– Пользуюсь возможностью, детка. – Его рука накрыла ее грудь и ласкала, сжимая и поглаживая. Вздернув ее сорочку, он обнажил ее ноги и погладил бедра. – Я хочу тебя, Лавиния. Скажи, что ты тоже хочешь меня.
Ее глаза были огромными омутами расплавленного серебра.
– Очень, – прошептала она. – Но это неблагоразумно. И опасно.
Он снял с нее сорочку, обнажив ее белое тело, и лизнул каждый сосок.
– Мне никогда не насытиться тобой, – заявил он.
Она задрожала, когда он проник пальцами в ее мягкое и влажное лоно.
Лавиния наслаждалась. Распалясь от желания, она отвечала ему ласками и голодными поцелуями. Он ведет себя безнравственно, о, так безнравственно – трогает ее там.
И там.
Он навис над ней, прижав ее руки, разведя ее ноги в стороны, и она покорно открылась перед ним. Он вошел в нее, и она задержала дыхание в радостном предвкушении чудесного акта любви.
Она обвила его руками и ногами. Их губы сомкнулись, и их страстный шепот нарушил тишину комнаты. Его язык метался между ее губами, вторя ритмичным толчкам.
Затем это произошло – одновременный бурный финал.
– Ты моя, – произнес он, задыхаясь. – А я твой.
– И это навсегда.
– Давай убежим. В Гретну. В Венецию. В Монквуд. Куда угодно!
– В замок Кэшин?
Этот вопрос удивил даже ее саму. Какая-то сила тянула ее на остров. Она чувствовала, что должна поскорее оказаться дома, но не знала причины.
– Куда захочешь. – Он отодвинулся от нее. – Но пока я не расправлюсь с Уэббом, мы не должны поступать необдуманно.
Она улыбнулась.
– Что может быть необдуманнее того, что мы делаем? Если я завтра пойду к Уэббу и скажу ему...
– Нет, – возразил он.
– Он не осмелится причинить мне вред – он зависит от моей доброй воли.
– С моей точки зрения, все обстоит как раз наоборот. Ты не будешь встречаться с этим шантажистом.
– Но в моей власти его уничтожить, – настаивала она. – Этот адвокат, мистер Шоу, обвинил его в ужасных преступлениях.
Они продолжали спорить, пока он одевался. Гаррик был непреклонен.
– Ты даешь мне слово, что будешь держаться подальше от Уэбба?
Он был готов принять только один ответ. Поэтому она дала ему свое согласие. Гаррик задумчиво посмотрел на нее:
– У меня есть план. Слушай меня внимательно.
Глава 25
Для тайной встречи он выбрал самый скандальный притон в Тотхилл-Филдс. Пивная, где собиралось местное преступное сообщество, была переполнена. В это время года темнело поздно, и те, кто обделывал свои делишки в темноте, собрались здесь, чтобы подождать захода солнца.
Уэбб знал здесь каждого воришку, грабителя, фальшивомонетчика, каждую неряшливо одетую проститутку. Его заинтересовал высокий разбойник в маске и накидке, который сидел в темном углу. Его спутник, констебль, возможно, получал плату за молчание от владельца таверны – между некоторыми беспринципными служителями закона и всяким отребьем существовал тайный уговор.
В «Ребре Адама» посетителям подавали дешевый ром, джин и бренди. Тоннель вел в игорный зал. По всему дому были устроены тайники, в которых прятали награбленное добро. Тот, кому нужно было срочно улизнуть, мог воспользоваться окном на верхнем этаже, которое вело на крышу. Ограбления случались здесь регулярно, и не одно убийство составило дурную репутацию «Ребра Адама». Притон функционировал и как публичный дом – постель можно было снять на несколько часов или на ночь.
Грубая, сильно нарумяненная женщина вытирала стойку бара не слишком чистой тряпкой.
– Че ты пьешь сегодня? – спросила она.
– Ничего, – буркнул Уэбб. – Я жду леди.
– Ну-ну, – проворчала она в ответ. – Как обычно, поведешь ее в комнату, чтобы поразвлечься?
– Что я собираюсь с ней делать, тебя не касается.
Женщина изумленно открыла рот и выпучила красные глаза.
– Боже ж мой! Точно, леди – слишком красивая для такого, как ты.
Он обернулся. Хотя красота ее была скрыта под длинной вуалью, леди Лавиния, сразу было видно, была созданием из совсем другого мира, которое случайно забрело в этот вертеп. Каждый вор и каждая девка вычислили стоимость ее муслинового платья, лайковых перчаток и серебряных пряжек на туфлях с точностью до полупенса.
Хозяин борделя и проститутка уже отпускали на ее счет непристойности, а констебль и разбойник таращились на нее во все глаза.
Уэбб повел ее к лестнице.
– Я снял комнату, где мы сможем поговорить, не боясь, что нас услышат.
Они пошли в номер, который он знал так же хорошо, как и комнаты в своем доме. Он провел здесь бесчисленные часы, сидя в кресле и совещаясь с преступниками. Он знал каждый комок в матрасе, и знал, как он ерзает под тяжестью двух тел.
Его гостья подняла вуаль.
– Я не могла улизнуть из дома, пока миссис Рэдсток не уехала в Оперу, – пояснила она. – Уверена, что вы недоумеваете, почему я потребовала этой встречи.
Она нравилась ему именно тогда, когда нервничала. Это было доказательством его власти над ней.
– Не волнуйтесь. Если возникнет проблема, мы с ней справимся.
– Я передумала выходить замуж за маркиза Ньюболда. Я не могу сделать это, – заявила она.
– Вы выйдете за него замуж, – непреклонно ответил он. – Мне жаль, если вам неприятно становиться леди Ньюболд. Пусть вас утешат семь сотен фунтов в год на карманные расходы, мебель, драгоценности, дома, кареты и лошади, которые вы получите.