Выбрать главу

По такому важному событию Юлий Гужон, сын французского фабриканта, крепко обосновавшегося в старой русской столице, устроил роскошный банкет, на котором присутствовали городские власти и московская аристократия, представители иностранных акционерных компаний, банков, торговых домов. Шумно стреляли в потолок пробки Клико[6], играла музыка, вокруг праздничного стола неслышно двигались чопорные лакеи, а усатый полицмейстер, хвативший лишку, лез с рюмкой водки к самому Гужону целоваться, называя француза благодетелем и радетелем, а тот, внутренне негодуя на этого мужлана, улыбался криво, сквозь зубы, и комкал в холеных пальцах крахмальную салфетку. Потом внесли огромный торт, выпеченный в форме цехов завода, с высокими шоколадными трубами…

— За здоровье Юлия Петровича Гужона! Виват! Ура! — раздались ликующие возгласы.

В тот же хмурый весенний вечер за новым металлическим заводом на темной, с непролазной грязью улице бывшего села Ново-Андроньевка в низкой деревенской избе, вросшей от старости окнами в землю, собрались товарищи Екима Колотубина, пожилого кузнеца, в многодетной семье которого появился новый нахлебник.

Гости степенно разместились на лавках за деревянным столом, пили дурно пахнущий самогон и водку, взятую в счет получки в трактире, закусывая вареной картошкой и селедкой, поздравляли бородатого кузнеца и усталую жену его с новорожденным.

— А как звать мальца? Каким именем нарекли?

Кузнец взял заскорузлыми пальцами за горлышко тонкую четверть, разлил по стаканам остатки хмельной жидкости, крякнул и, задумчиво сдвинув брови, сказал:

— Выпьем, товарищи-други, за здравие нового раба божьего, имя которому будет Степан! Нарекаю так сына своего.

Выпили разом, закусывая, стали вспоминать, сколько славных людей на Руси носило имя Степан, начиная от Степана Разина и кончая рабочим вожаком Степаном Халтуриным, которого два года назад казнили… Помянули всех их добрым словом, и посоловевшие мастеровые, забыв свои невзгоды и тяготы, дружно и слаженно затянули старинные протяжные песни про трудную долю, про светлую волю и славных людей русских.

И скатилась с плеч казачьих удалая голова-а-а…

Степан, или, как его звали в детстве, Стенька, рос вместе с заводом. С ватагой таких же отчаянных мальчишек он вдоль и поперек излазил каждый цех, знал все закоулки от проходной до свалки. А четырнадцатилетним подростком отец привел его в волочильный цех, где делали проволоку, «приучать к делу».

И Степан навсегда прирос сердцем к тем прокопченным и шумным цехам и высоченным трубам. Думал ли он тогда, что станет главным человеком на заводе, даже старше драчуна-мастера и надменного инженера? Нет, не думал и не гадал. А вот вышло, что теперь он, рабочий Степан Колотубин, назначается директором…

Впрочем, если говорить начистоту, назначение не было уж таким неожиданным. Об этом говорили давно, много лет назад, и Степан Колотубин невольно вспомнил морозный декабрьский вечер девятьсот пятого года.

Почти десять дней обширная территория вокруг завода Гужона и мастерских Московско-Курской железной дороги находилась в руках восставших. В те дни районный Совет рабочих депутатов, основное ядро которого составляли гужоновцы, был здесь единственной властью. На заводе создали боевую дружину, ее возглавил дядя Вася. Рабочие изготовляли в цехах холодное оружие, отбирали у городовых и возвращавшихся из Маньчжурии офицеров револьверы и шашки.

На улицах возводились баррикады, дружинники готовились отразить нападение солдат и полицейских. Но противник не появлялся. Вскоре выяснилось, что основные бои с царскими опричниками идут на Пресне. Районный Совет решил направить на помощь пресненцам отряды дружинников, туда, где решалась судьба восстания. Но пробиться к Пресне было почти невозможно: нужно прорываться через центр города, который заняли правительственные войска. И тогда Степан Колотубин предложил свой план:

— Надо разбиться на десятки, понимаете. Оружие припрятать… И, как вода в решете, по всем улицам и переулкам потечем к Пресне.

Дружинники так и поступили. Разбились на десятки. Благополучно прошли Немецкую улицу, вышли к Покровским воротам. Однако здесь им дорогу преградил разъезд конных жандармов. Дружинники, их было больше, с ходу дружно вступили в бой, и жандармы сразу же ускакали. Успех окрылил гужоновцев.

— Давай, ребята! Вперед!

Добрались без особых происшествий до Театральной площади, но тут натолкнулись на цепь солдат и городовых. Те не ожидали появления в центре города рабочих отрядов, растерялись. В завязавшейся перестрелке инициатива перешла в руки дружинников. К тому же на выстрелы из прилегающих улиц спешили им на подмогу рабочие. С боем пробились через Театральную площадь и дальше по Тверской улице вышли к Садовому кольцу. Там пришлось занять позицию на Триумфальной площади против солдат, появившихся со стороны Кудринки. По приказу дяди Васи соорудили высокую баррикаду. Свалили телеграфные столбы, извозчичьи санки, мебель из трактира.

вернуться

6

Сорт французского шампанского.