- Прекрати. - Она зажмуривает глаза.
Я выгнул бровь, все еще не видя проблему. Все женщины Тревора были в значительной степени компенсированы в связи с участием репродуктивных органов моего брата.
Мисс Баннер не получила ни пенни, и все же она та женщина, которая на самом деле родила человека с кровью Стинтонов. Полукровка — как я. Которая привлекает Бет ко мне еще больше.
Я не могу позволить, чтобы со случайными женщинами, которых бросил Тревор, обращались лучше, чем с моей племянницей и ее матерью.
Мисс Баннер прерывисто вздыхает. - В какую игру ты играешь?
- Это не игра. Судьба Stinton Group зависит от нашей кампании.
- Я имела в виду, - она открывает глаза и бросает на меня тяжелый взгляд, - что ты делаешь с Бет?
Я встаю и подхожу к ней поближе. Достаточно близко, чтобы выразить свою искренность. - Моей племяннице понравился завтрак?
Мисс Баннер откидывает голову назад, смотрит на меня и ничего не говорит.
- Не стесняйтесь рассказывать шеф-повару Эймсли обо всем, что вам понравилось, а что нет. Он не из тех, кто чопорен. У него настоящая страсть к еде, и он заботится о том, чтобы блюда были вкусными.
Она раздувает ноздри. Сжимает пальцы в кулаки. Кажется, раздумывает, стоит ли ей нанести удар. - Если ты продолжишь выкидывать подобные трюки, у моей дочери возникнут подозрения.
- Разве шеф Эймсли не объявил, что ты выиграла пожизненный...
- Бет семь. Она не идиотка.
- Хм. - Я потираю подбородок. - Ты права. В следующий раз я буду менее величественным.
- В следующий раз? Нет, следующего раза не будет. Моей дочери ничего не нужно от Stinton Group. - Она взмахивает рукой в воздухе.
Я улавливаю это. Обхватываю пальцами ее запястье, пока не чувствую, как бьется ее пульс напротив моего. Ее кожа мягче шелка. Я бессознательно провожу большим пальцем по ее венам.
- Что ты делаешь? - Она отдергивает руку.
- Извини. Привычка. Я думал, ты собираешься дать мне пощечину.
Ее глаза сужаются до щелочек.
Да, сегодня она определенно похожа на росомаху.
Она здесь не для того, чтобы причинить мне вред способами, которых я ожидаю, - выпустить клыки и когти.
Мисс Баннер пришла, чтобы найти то, что причиняет боль.
Я поворачиваюсь и иду обратно к своему столу, хотя и не сажусь на свой стул. - Я понимаю твои чувства по поводу Stinton Group.
- Меня не волнует, что ты понимаешь. Меня волнует, что ты разрываешь контракт.
- Моя семья до сих пор понятия не имеет о ее существовании.
- Но она узнает, если ты продолжишь присылать к нам знаменитых шеф-поваров.
- Семь лет я не знал, что у Тревора есть дочь. Ты не можешь ожидать…
- Я ожидаю, что ты продолжишь жить своей жизнью и притворишься, что никогда об этом не узнавал.
- Боюсь, я не смогу этого сделать.
Она скрещивает руки на груди, и это движение прижимает ее к телу, намекая на тонкую талию и пышную грудь.
Черт бы побрал эту женщину.
Она отвлекает меня так, как я никогда раньше не испытывал.
- Пошел ты, Стинтон. - Ее натуральные коричнево-розовые губы произносят такие ненавистные слова.
Я смотрю на нее гораздо дольше, чем положено.
Не только тоска в штанах вдохновила меня на эту оценку.
Я пытаюсь понять ее.
Она расхаживает во всем этом с перепачканными маслом руками, ориентируется в индустрии, где доминируют мужчины, и при этом умудряется сохранять видимость женственности. Создается впечатление, что она научилась балансировать между двумя мирами и нацелена на завоевание обоих.
Чем дольше я смотрю, тем больше она ерзает. Ее взгляд тускнеет, как мокрый песок. Ее хмурый взгляд опускается, превращаясь в задумчивый.
- Ты что, не моргаешь? - Она быстро отводит глаза.
Кажется, она нервничает впервые с тех пор, как влетела в мой офис.
Мои губы кривятся. Я ничего не могу с собой поделать.
Дон Баннер - странное существо.
И, возможно, я был бы не прочь поиграть с ней в эту игру.
- Садись.
- Нет.
- Сейчас.
- Ты когда-нибудь спрашиваешь? - Она наклоняет голову, уперев руки в бедра. Ее защита восстановлена. Полностью. - Ты когда-нибудь говоришь "пожалуйста"? Ты когда-нибудь вел себя как нормальный человек при надлежащем домашнем обучении? Даже мой ребенок знает основы хороших манер.
- У меня нет времени на хорошие манеры. - Я обхожу стол и беру дневной план.
- Верно. Потому что, когда ты говоришь ”прыгнуть", мы все должны спросить: "с какого утеса"?
Я прячу улыбку за папкой. - У тебя есть какой-нибудь опыт выступления перед камерой?
- Неужели я выгляжу так, будто у меня есть опыт перед камерой? - Ее тон саркастичен.
Я бросаю папку на стол и с нетерпением хватаюсь за это приглашение понаблюдать за ней снова, запечатлевая в памяти каждую деталь. Изгиб ее носа. Форму ее губ. Нежный изгиб ее горла.
- Полагаю, что нет.
- Ты заплатил за куклу. Не за фотомодель.
Я вздыхаю и наклоняюсь вперед. Такая сильная враждебность может быстро надоесть. Я не возражаю против этого здесь, в моем офисе, но там нам нужно будет работать вместе. - Я не собираюсь домогаться вас, мисс Баннер.
- Правда? Вчера, когда ты сыпал угрозами, ты не казался таким уж доброжелательным.
Эти колкости следуют одна за другой.
- Ты не жертва. Ты согласилась подписать контракт по собственной воле.
- Когда кто-то выкручивает тебе руку, это все еще считается свободой воли? - Она хмуро смотрит на меня. - Ты убедился, что только у тебя здесь есть власть, Стинтон.
- Напротив, у тебя есть свои карты для игры. - Почему я указываю ей на это? Почему я всегда хочу играть в эти игры в жестком режиме? - Ты станешь публичным лицом дочерней компании Stinton Group. Все, что ты делаешь и говоришь, отразится на нас.
Ее глаза сверкают, как будто она только что осознала правду. Хорошо. Я излагаю это жирными красками. Она может трепать языком по телевизору и привести к обвалу наших акций. Не говоря уже о том, что у меня были бы серьезные разногласия с советом директоров. Я продвигаю эту идею, не посоветовавшись с ними. Последствия могут зайти дальше и быть более разрушительными, чем она может себе представить.
- Нам нужно доверять друг другу. Это единственный способ получить то, что мы хотим.
Раздается стук в дверь. Входит секретарша с подносом. Обычно я ожидаю, что кофе будет разносить моя помощница, но эту задачу передали ей, потому что Хиллс решил, что больше не хочет быть моим ‘мальчиком-разносчиком кофе‘.
Одна из многих причин, по которой он утомляет меня в последнее время.
- Кофе? - Я указываю на чашку.
Мисс Баннер поднимает руку. - Нет.
- Хочешь что-нибудь еще?
Она прищуривает глаза. - Скажи мне, что это за вторая карточка.
Я выгибаю бровь.
- Ты сказал, что у меня были карты. Множественное число. Какая вторая?
Я ухмыляюсь в край своей чашки и делаю глоток. Жестом показывая секретарше выйти, я жду, пока она уйдет, прежде чем поставить чашку на фарфоровую тарелку.
- Почему я должен тебе это говорить? Я бы дал тебе ненужное преимущество.
- Ты начал эту тему. Я предполагаю, что ты затронул ее не только для того, чтобы послушать самого себя.
Ее остроумие достаточно остро, чтобы пролить кровь.
Не могу поверить, что я так наслаждаюсь собой. - Это Элизабет.
Она снова становится напряженной.
- Ни одна из интрижек Тревора не привела к появлению ребенка, и у меня тоже нет детей. - Не то чтобы я, безрассудный студент колледжа, не пытался. - Элизабет - Стинтон, и мы семья, которая дорожит родословной. - Я должен знать это лучше, чем кто-либо другой. - Она та, кто унаследует все это, - я указываю на здание, - когда следующего поколения не станет.
Мисс Баннер ощетинивается. - Я не использую свою дочь, чтобы получить то, что я хочу.
- В отличие от меня, верно? - Я делаю еще глоток.
- Что ж, если рога и вилы подойдут...
Я ничего не могу с собой поделать. Я разражаюсь смехом.
Она морщит нос.
Хиллс врывается в комнату. - Что это за звук? - Его широко раскрытые глаза останавливаются на мне, и он не моргает тридцать секунд подряд. - Стинтон?
- Хиллс, скажи Джефферсону, чтобы он встретил меня внизу. Я бы хотел, чтобы он отвез нас на фотосессию.