- Что видел? - Хенрикс причмокивает губами.
Фуэнтес хмурится. - Да, я ничего не видел.
- Уиллис, ты уверен, что не врезался в дверь или еще во что-нибудь? Тебе нужно быть осторожнее в мастерской.
Смех клокочет в моей груди. Я не пытаюсь скрыть свое веселье и позволяю ему звучать в моем голосе, когда указываю на дверь. - Я предлагаю тебе уйти сейчас, пока тебя не выпроводили, Уиллис.
Он проклинает шторм и исчезает. Мгновение спустя я слышу, как заводится его двигатель. Его шины разбрызгивают гравий, когда он выезжает со стоянки и съезжает с гравийной дорожки, ведущей на улицу.
В магазине воцаряется тишина.
Никто не двигается.
Уиллис был одним из парней. Даже если они заступились за меня, я уверена, они почувствуют эту потерю. Я смотрю на каждого мужчину и пытаюсь найти правильные слова, чтобы выразить свою благодарность. Прежде чем я успеваю, вмешивается Стинтон со своим большим ртом.
- Если у кого-то еще есть проблемы с руководством мисс Баннер, вон за той дверью. - Он одаривает их всех одинаковым взглядом и топает к офису Клинта.
Я хмуро смотрю на него. Он действительно думал, что это лучшее время, чтобы нести подобную чушь? После того, что только что произошло?
Я глубоко вздыхаю и поворачиваюсь лицом к остальным механикам. - Спасибо, ребята.
- В любое время. - Марко оглядывает меня с ног до головы. - Ты в порядке?
- Да.
- Я имел в виду с ним. - Он указывает туда, где Стинтон роется в столе Клинта. - Я могу целый день иметь дело с Уиллисом, но костюмы… они подлые.
- Не волнуйся. Я справлюсь со Стинтоном.
- Тогда мы позволим тебе приступить к делу. - Марко ухмыляется и кивает. - Босс.
Что-то теплое наполняет мою грудь. Я опускаю подбородок и затем ищу проклятие своего существования, которое также оказывается настоящим боссом и человеком, которого я просто не могу понять.
ГЛАВА 6
ХОЛОДНЫЙ И БЕССЕРДЕЧНЫЙ
МАКС
Ярость даже не может начать описывать ощущения, бушующие в моей груди.
На Дон —мисс Баннер—чуть не напал шут.
Что бы она сделала, когда бы он вырвал у нее этот гаечный ключ, когда его вспылил гнев и ослепил его? Крошечная женщина. Что, если бы он причинил ей боль? Из-за чего она влетела в лифт или ударилась головой о множество острых предметов, разбросанных по мастерской?
Я чуть не задыхаюсь от своего разочарования.
Беспокойство - такой чопорный маленький червячок.
Кажется, я не могу выбросить из головы все эти "что, если". Не могу забыть момент, когда я обнаружил, что какой-то идиот грубо хватает ее, пока она отчаянно пытается защититься.
Моя кровь горит в моих венах.
Я стискиваю зубы.
Что, если нечто подобное повторится?
Я назначил мисс Баннер руководителем этого магазина не только потому, что это будет хорошо смотреться в рецензиях Stinton Auto, но и потому, что я верил, что мир эволюционировал до такого состояния, что там она будет в безопасности.
Там, наверху.
Там в качестве лидера.
Она, безусловно, заслужила этот шанс. Я видел отчеты. Да, я не просто вырвал ее из обычных обстоятельств, чтобы она стала лицом Stinton Auto, потому что она красивая.
Если бы сногсшибательность была всем, чего я добивался, я мог бы нанять профессиональную модель и отправить ее на несколько недель обучаться механике.
Нет, я проверил статистику мисс Баннер.
У нее хорошие отчеты из каждого магазина, в котором она когда-либо работала.
Как я, человек, совершенно слепой к этому миру ремонта автомобилей, могу распознать ее способности, а кто-то вроде этого шута - нет?
По крайней мере, ему не следовало намекать, что ее достижения были вызваны сексуальными отношениями между нами.
Черт возьми.
Мне следовало набить ему морду за это.
Хуже всего — если я это признаю — то, что он был замешан в чем-то.
Чем больше времени я провожу с Дон, тем больше мне хочется снять с нее все это и затащить в свою постель. Я хочу провести языком по ее темной и шелковистой коже, пока не найду все способы, которыми она может кричать. Я хочу, чтобы этот восхитительный ротик рычал больше, чем просто оскорбления в мой адрес. И я хочу погрузиться в нее так глубоко, чтобы нацарапать свое имя у нее внутри.
Это приводит в бешенство.
Это ошеломляет.
Я никогда так не терял хладнокровия.
Никогда.
И в чем абсолютная худшее в этой женщине, из-за которой можно начать путаться.
Она мать моей племянницы.
Она больше женщина Тревора, чем когда-либо может быть моей.
И какого черта я должен хотеть, чтобы она была моей?
Она дерзкая, грубая и упрямая. С ней все сводится к борьбе и — черт возьми.
- Возьми себя в руки, Стинтон, - рычу я на себя.
Моя рука убивает меня. Мне нужно найти что-нибудь, во что можно ее завернуть. Это механический гараж. Где-то должна быть аптечка первой помощи.
Я хватаюсь пальцами за край стола Клинта, зажмуриваю глаза и позволяю глубокому вдоху распутать все узлы в моей груди.
- Ты в порядке, Стинтон? - Мягкий, хрипловатый голос доносится от двери.
Я напрягаюсь от удара. - Прекрасно.
- Если ты произносишь в мой адрес это слово, я тебе не верю. На всякий случай, если тебе интересно.
- Чего ты хочешь, Баннер?
- Поговорить.
- Позже. - Моя рука убивает меня. Кажется, что моя голова вот-вот расколется надвое, а сердце…
Эта пыльная штука снова начинает биться. Я подумываю о том, чтобы схватить гаечный ключ, который Дон хотела использовать против механика, и направить его на идиота в моей груди.
- Сядь, - приказывает она мне.
- Хм. Это так звучит?
- Именно так.
Я совершаю ошибку, поднимая взгляд. Совершаю ошибку, глядя на нее.
Странная тяжесть наваливается на мое тело. Затем она проникает внутрь. Проходит сквозь кожу и кости. Проходит по моим венам. Уходит куда-то, до чего я не смог бы дотянуться и вытащить, даже если бы попытался.
Дон направляется ко мне, слегка покачивая бедрами — теперь я вижу это движение, потому что ее комбинезон завязан на талии и немного больше обнажает ее фигуру.
Чем ближе она подходит, тем больше мурашек начинает танцевать по моей коже. Нет, это сильнее. Это как удар током. Как будто какая-то часть меня, которая никогда раньше не видела света, озаряется ярким солнечным лучом.
И, черт возьми, это больно.
Я поджимаю губы и отвожу от нее взгляд.
Дон Баннер прижимает смуглые руки к моей груди, к сердцу, которое начинает биться с удвоенной силой только потому, что она так близко к нему, и толкает. Я натыкаюсь на кресло-каталку и проскальзываю через комнату.
Никогда бы этого не случилось, если бы это был кто-то другой.
Я бы остался на ногах.
Я бы сказал им, где они могут принимать заказы.
Будь она проклята за то, что заставила меня дрогнуть.
Будь она проклята за то, что внушила мне мысли, которых у меня не должно было быть.
Она подходит к шкафу в углу. Ее облегающий топ усыпан блестками. Дизайн без рукавов подчеркивает ее подтянутые руки. Изящные золотые браслеты украшают ее запястье, и то, как они отражаются от ее кожи, говорит мне, что она была рождена для того, чтобы быть увешанной драгоценностями.
Ее пурпурный рот раздраженно поджимается, когда она проводит рукой по крышке шкафчика, понимает, что не может дотянуться, и приподнимается на цыпочки, чтобы схватить набор. Она сильнее поджимает губы. Волна желания проходит через меня, когда я представляю, как сосу и владею этим ртом, пока не сотрется вся помада.
То, что я бы сделал с ней, если бы это соглашение не было таким сложным, — это выводит меня из себя.
Ее глаза загораются, когда она, наконец, пододвигает набор достаточно близко, чтобы ее пальцы могли ухватиться за него. Что-то мерцает на ее веках. И на скулах тоже.
А еще есть все эти кудри — она перекидывает их через плечо, и они качаются взад-вперед, как маятник, прежде чем, наконец, упасть ей на спину угольно-черными кольцами.
Она наклоняет голову набок, пристально глядя на меня прищуренными глазами, прежде чем подойти ближе. - Ты снова пялишься.