Впервые за долгое время у меня нет ответа.
Она протягивает мне руку.
Я пялюсь на нее.
Она вздыхает и хватает меня за запястье. Я шиплю, и ее прикосновение мгновенно смягчается.
- Извини. Я не хотела быть такой грубой.
В ее голосе есть что-то, что почти похоже на искреннюю заботу. В сочетании с тяжелой тишиной вокруг нас и стеклянной витриной, открывающей остальному магазину каждое наше движение, я чувствую себя одновременно заключенным в кокон нашего собственного мира и болезненно выставленным напоказ.
Она морочит мне голову.
Мне нужно перестать позволять этой женщине разрывать меня изнутри.
Я грубо убираю от нее руку, подавляя ее протесты мрачным взглядом. - Я пришел кое-что обсудить с тобой.
- Подожди минутку, Стинтон. Ты остановил гаечный ключ в движении голыми руками.
- Я в порядке, - холодно отвечаю я.
- Тогда, я думаю, ты действительно робот. - Она отодвигается от стола и закрывает аптечку. Ее шаги яростны и решительны, почти сердиты. Ее губы выглядят более соблазнительно, чем когда-либо, даже когда она хмуро поджимает их. - Неважно. Я не обязана тебя латать, но ты должен хотя бы пойти в больницу.
Мои глаза пронзают ее насквозь. - Я сам позабочусь о своих делах.
- В чем твоя проблема? Ты практикуешься быть таким неприятным?
У меня поднимаются брови.
Она достает свой телефон. - Я звоню Джефферсону. Ты едешь в больницу.
На моем лице появляется хмурое выражение. Почему у нее есть номер Джефферсона?
- Я не собираюсь в больницу.
- Почему бы и нет?
- Я не хочу, - рычу я.
Ее взгляд скользит по мне, а затем она смеется.
Я хмуро смотрю на нее. - Не вижу, что здесь смешного.
- Ты. Ты забавный.
Сумасшедшая женщина.
- Ты такой же, как мой папа. Он тоже сбегал из больницы. - Она качает головой. - Он вел себя непобедимо. Никогда не позволял никому видеть, как он ломается. Было смешно, когда он тоже это делал. - В ее голосе слышны эмоции. В словах слышна дрожь. Намек на усталость.
Мне почти стыдно за то, что я на нее рычу.
Почти.
Она смотрит мимо меня на мастерскую, ее глаза сужаются. - Я знаю, о чем ты думаешь.
Если бы Дон Баннер знала, о чем я думаю, она, вероятно, добилась бы судебного запрета против меня.
- У Уиллиса ... твердые мнения, но они не разделяются группой.
- Такие мужчины не действуют наугад. Он долгое время извергал подобные разговоры своим приятелям. Своим коллегам. Он был воодушевлен. Я верю, что здесь все еще есть мужчины, которые разделяют его чувства.
- Я так не думаю.
- На самом деле не имеет значения, что ты думаешь. Это не изменит реальность.
- Ты пресыщен.
- А ты глупо оптимистична.
Она хлопает себя руками по бедрам. - В каком холодном, жестоком мире ты живешь. Этому тебя научили в Stinton Group?
Я игнорирую раскопки о моей семье. - Что, если бы я не появился? Ты предполагаешь, что кто-то другой вмешался бы, но есть вероятность, что они этого не сделали. Что тогда?
- Таких людей, как Уиллис, не большинство. Они просто громче.
- И? - Я рычу.
- И я не собираюсь думать, что ты вдруг стал порядочным человеком. Ты все еще тот мужчина, который удерживает Бет ради выкупа. - Она указывает на мою руку. - То, что я забочусь о твоей руке, не означает, что мы на одной стороне. Так что, если ты боишься, что я начну тебя жалеть, не надо. Босс. Я всегда буду помнить, кто держит в руках ниточки.
- Мне не нужна твоя помощь, - рычу я.
- Стинтон.
- Забудь о моей руке. Нам нужно поговорить о твоем следующем выступлении в роли Stinton Auto…
- Поговорим, пока я работаю. - Она снова хватает меня за руку, хотя на этот раз гораздо нежнее, и раскрывает ее ладонью на столе.
Ее пальцы впиваются в мою ладонь, и я шиплю.
- Это больно?
- Нет.
Она вздыхает и качает головой. - Что тебе от меня нужно?
- Команда маркетологов предложила идею. Мы хотим записать, как ты работаешь над автомобилем знаменитости .
- По-настоящему? - В ее глазах вспыхивает возбуждение.
- На самом деле, нет. Не по-настоящему. Для починки будет привлечен постоянный механик знаменитости. Все, что нам нужно от вас, - это диагноз.
Ее губы сжимаются в тонкую линию, и она крепче сжимает мою руку. - Это необычный способ сказать, что ты доверяешь мне найти, что не так, но не исправить проблему.
- Не думай так глубоко. В любом случае, это все напоказ.
Она выпрямляется, ее глаза метают в меня кинжалы. - Как я могу не считать это проблемой, когда ты говоришь мне, что не доверяешь моим профессиональным навыкам?
- Дело не в этом. Дело в том, чтобы делать то, что лучше для клиента.
- Если я поставлю диагноз машине, а другой механик меня не послушает, кто будет выглядеть идиотом?
- Знаменитость хочет, чтобы ты работал вместе с ее механиком.
- И ты был счастлив принять это, не так ли?
- Дон.
- Тебе даже в голову не пришло указать, что я могу починить ее машину самостоятельно. Нет, потому что это означало бы, что ты действительно веришь, что я могу это сделать.
- Разделить ответственность с другим механиком - это неплохо. Это снимает напряжение с Stinton Group, сохраняя при этом возможность сотрудничества с Милой Дюбуа. - У меня снова начинает болеть голова. Я потираю переносицу. - Если ты не хочешь этого делать, просто скажи.
- Я могу починить машину. Для этого не нужно второго мнения.
- Нет.
- Тогда мне это неинтересно. - Она складывает руки на груди.
- Разве не ты говорила, что не забудешь, кто держит в руках нити? - Я огрызаюсь.
Она напрягается. В ее глазах горит пламя, а ноздри раздуваются.
Сожаление охватывает меня сильно и быстро.
Уже слишком поздно.
Она резко поворачивается и выходит в облаке своевольной гордости и терпкого отвращения.
В тишине я вздрагиваю и тянусь за аптечкой первой помощи. Теперь моя рука действительно начинает болеть, а голова сжимается, как будто металлический зажим пытается выдавить мой мозг, как дети выдавливают тесто для игр.
Боль началась в полицейском участке, когда я в очередной раз зашел в тупик. Информация о местонахождении Тревора оказалась от кого-то, кто гонялся за быстрыми деньгами.
Мой брат все еще пропал, и чем дольше мы его ищем, тем больше я беспокоюсь, что что-то действительно пошло не так.
Тревор привык, что ради него решаются все проблемы. Ему никогда не приходилось сталкиваться с миром без семьи. Без меня. В одиночку он мог совершать ошибки, связываться не с теми людьми, и все могло обернуться опасностью.
У меня жужжит телефон.
ХИЛЛС: Правление созывает экстренное заседание. Они недовольны твоей женщиной-механиком, Макс.
Боль усиливается, и я стискиваю зубы.
Мне просто нужна минутка.
Одна минута, и я займусь сначала самыми насущными проблемами. Я буду перечислять их по очереди. Никто другой этим не займется, кроме меня.
К моему удивлению, дверь снова распахивается.
Дон возвращается в комнату.
У нее в руках пакет со льдом.
Сначала я думаю, что она собирается швырнуть этим в меня, но она останавливается в дюйме от меня. - Разожми руку.
Мои брови взлетают к макушке, я медленно разминаю пальцы.
Пакет со льдом опускается и касается моей кожи с шипением боли и приливом облегчения.
Ее взгляд отводится от меня, и она постукивает ногой по земле.
- Дон.
- Я делаю это не потому, что согласна с тобой. Тебе причинили боль из-за меня. - Ее слова резкие, но прикосновения нежные.
- Я не…
- Помолчи. - Ее глаза сужаются. - Ты не единственный, кто знает, как брать на себя ответственность, Стинтон.
Не только ее доброта заставляет меня сдерживать невольное восхищение.
Когда в последний раз кто-то заботился обо мне?
Что я знаю, так это слепое повиновение, а иногда и принуждение. Что я знаю, так это то, что люди спешат делать то, что я хочу, потому что я плачу им за это или потому, что им нужно что-то от Stinton Group.
Дон ничего от меня не нужно. Черт возьми, она предпочла бы, чтобы я держался от нее на расстоянии. На нее не влияют деньги, и ей наплевать на мой статус в компании.
На что было бы похоже, если бы она по-настоящему заботилась и уважала тебя?