- Я серьезно. Мы делаем это, это должно быть вместе. И держись подальше от автомастерской, пока я не дам тебе добро.
- Сколько времени это займет?
Я хмуро смотрю на нее.
Она прищуривает глаза, но отступает. - Прекрасно. - Дон протягивает мне руку. - Давай пожмем ее.
Я хмурюсь. - В этом нет необходимости.
Она хватает меня за руку, и ее тонкие пальцы переплетаются с моими. Ее руки чистые, но вокруг ногтей отчетливые пятна, намекающие на постоянный контакт с маслом и машинной жидкостью. Мозоли тоже есть. Не думаю, что я когда-либо раньше ощущал мозоли на женской руке. Большинство женщин моего круга не были бы застигнуты врасплох вместе с ними.
Дон крепко пожимает мою руку. Это многое говорит мне о ней.
Что она предпочла бы казаться твердой и агрессивной, чем показывать свою мягкую сторону.
Она так привыкла прокладывать себе путь вперед, что это стало ее второй натурой.
Что она может постоять за себя. Она действительно может.
И это также показывает мне, что я этого не хочу.
По какой-то странной причине я хочу, чтобы она перестала строить из себя крутую девчонку и признала, что не может взвалить все на свои крошечные плечи, как бы сильно она ни хотела доказать, что может.
Джефферсон тормозит машину перед квартирой Дон. Он глушит двигатель.
Мой телефон подпрыгивает у меня в ладони.
ХИЛЛС: Правление затачивает свои вилы.
Я тяжело вздыхаю.
Она опускает взгляд. - Что?
- Ничего.
Мой телефон загорается при входящем звонке.
Папа.
В моем черепе оживает головная боль.
Как раз то, что мне нужно в этот нескончаемый кошмарный день.
Дон косится на мой телефон, и я отворачиваю его от нее. Поднимая голову, я пронзаю Джефферсона тяжелым взглядом. - Иди в ШТАБ. Скажи Хиллсу, чтобы он прислал мой ноутбук, планшет и любые файлы, которые он сможет достать о Миле Дюбуа и ее агентстве. - Я тянусь к двери и выхожу. - Оглядываясь на Дон, я ворчу. - Пошли.
- Э-э, что ты делаешь?
Я приковываю к ней свой взгляд. - Нянчусь.
Она ощетинивается. – С кем?
- С тобой. - Я выгибаю бровь. - Я нянчусь с тобой.
Выражение ее лица меняется на слегка растерянное. - Со мной?
- Джефферсон, мне также понадобятся мои флешки - знаешь что? Я отправлю Хиллсу список. Верни их сюда как можно скорее.
- Да, сэр.
Я оглядываюсь через плечо. - Ну?
- Тебя не приглашали в мой дом.
Я смотрю на часы. - Школа закрылась уже час назад. Это означает, что Бет сегодня либо на внеклассной работе, либо с Даррелом и Санни.
- Как ты…
- На днях Даррел приходил и угрожал мне. Он дал мне понять, что Бет и Бейли - лучшие друзья, и мне следует прикрывать спину, если я причиню кому-то из вас вред. - Я жестом показываю ей, чтобы она выходила из машины. - Поторопись. Джефферсону потребуется некоторое время, чтобы съездить в офис и вернуться.
- Я сейчас вернусь, Дон. - Джефферсон одаривает ее добрым взглядом.
Я хмуро смотрю на него. - Не нужно объявлять ей об этом, Джефферсон. Ты работаешь на меня.
Он прочищает горло и снова смотрит вперед. - Да, сэр.
Когда Дон все еще не выходит из машины, я хватаю ее за запястье и тяну за собой на тротуар. Джефферсон трогается с места, и я смотрю вниз на крошечную женщину. - Как у тебя с Wi-Fi?
- Ты не приглашен в мой дом.
- Что случилось с доверием друг к другу?
- Говорит мужчина, который буквально "нянчится" со мной, потому что не доверяет мне оставаться дома.
Я также хочу, чтобы она не звонила по мобильному - люди говорят всякие ужасные вещи, - но я оставляю эту часть недосказанной. И я определенно не пытаюсь понять, почему защита чувств Дон важна для меня.
Я постукиваю себя по подбородку. - Возможно, мне следует пересмотреть свое согласие работать с тобой. Это не похоже на теплое и гостеприимное партнерство.
Она закатывает глаза. - Ты подонок.
- Ты упоминала это.
- Следуй за мной.
Дон ведет меня вверх по лестнице, ее бедра мягко покачиваются в комбинезоне. Я отвожу взгляд от ее спины и ускоряю шаг, чтобы идти рядом с ней.
Мой телефон продолжает вибрировать у меня в кармане.
Она останавливается и смотрит на меня, выгибая бровь. - Ты не собираешься отвечать на этот взвонок?
Это мог быть папа. Это мог быть Хиллс. Это могли быть репортеры или кто-то из совета директоров, требующий моей отставки. Это могла быть полиция, сообщающая мне о своих успехах в поисках Тревора, или это мог быть сам президент.
Я не знаю.
Мне все равно.
В течение следующего часа ничего из этого хаоса не существует.
Дон откровенно смотрит на меня. - Ну?
- Это не важно. - Я подхожу к ней чуть ближе. - Мне кое-что интересно. Почему ты так серьезно относишься к своей работе механика?
Она отступает. - О чем ты говоришь?
- Я увлечен своей работой, а также забочусь о твоей репутации. Тебе пришлось много работать, чтобы достичь того, чего ты сейчас добиваешься. Я это вижу. - Я надвигаюсь на нее, пока она не прижимается спиной к стене.
Она пытается убежать, и я вытягиваю руку вперед, чтобы удержать ее в клетке.
Ее карие глаза расширяются и останавливаются на мне.
- Но есть кое-что еще. - Я наклоняю свое лицо ближе к ее и чувствую, как между нами нарастает напряжение. - Какое-то отчаяние. Почему для тебя так важно, чтобы никто не пострадал? Почему ты думаешь, что это твоя ответственность, даже если ты лично не работала над машиной?
Ее взгляд устремляется в сторону, и я понимаю, что что-то заподозрил.
Я чувствую ее дыхание на своей щеке, дразнящее мою щетину.
- А как насчет тебя? - Она хмурится. - Почему ты чувствуешь необходимость брать на себя ответственность за то, в чем нет твоей вины? Почему ты одержим Stinton Group?
Ее голова вскидывается, взгляд становится грубым и прямым.
Возбуждает, манит меня ближе, заставляет кровь закипать в моих венах — особенно когда я наклоняюсь вперед и наблюдаю за ее бессознательной реакцией. Ресницы трепещут, опускаясь до полуопущенности, как будто это может скрыть ее от меня.
- Я раскрою свои секреты, если ты начнешь первым, - шепчу я.
Дон напрягается. Ее восхитительные губы сжимаются, пока не превращаются в тонкую линию. - Это не имеет значения.
- Я не согласен.
- Почему я тебе так интересна? Знакомство со мной не входит в условия контракта.
- Считай это побочным продуктом.
- Считай, что это не твое дело. - Она наталкивается на меня и поднимается по оставшейся части лестницы.
Может, она и маленькая, как мышка, но сегодня она определенно весь лев.
У меня такое чувство, что, вырвавшись из ее острых когтей, я погибну.
Так почему я все еще хочу попробовать?
Дон впускает меня в свою квартиру и сурово смотрит на меня. - Ничего не трогай. Я собираюсь переодеться в рабочую одежду.
- Рабочая одежда? - Я хмуро смотрю на нее. - Ты никуда не пойдешь.
- В свободное время я занимаюсь ремонтом своей машины. Поскольку Бет на ферме с Даррелом и Санни, это имеет значение. - Она размахивает руками. - Это объяснение вас устроило, мой господин?
Мои губы кривятся. - Можно мне немного воды?
- Я не собираюсь приносить ее тебе. - Она указывает на холодильник. - Это не отель.
Я смеюсь, когда она уходит, и оглядываю ее маленькую, но опрятную квартирку. Вот так Дон и моя племянница жили последние несколько лет. Контраст женственности и утилитарности чрезвычайно очевиден. Шторы насыщенного темно-синего цвета, но на концах есть оборки. Диван - черная кожаная кушетка без подушек, но ваза с пластиковыми цветами придает скудному убранству более мягкий оттенок.
Я подхожу ближе к рамке на подставке. На ней Дон и Элизабет, улыбающиеся в камеру. У моей племянницы светло-коричневая кожа, карие глаза и вьющиеся волосы.
Меня пронзает укол вины, когда я понимаю, что она едва не дебютировала в мире из-за меня.
- Извини за это, - бормочу я в рамку.
Мой телефон снова вибрирует.
Кто бы ни звонил, он настойчив.
Я достаю его из кармана и возмущаюсь количеством пропущенных звонков от папы. Он, должно быть, злится. Я знаю, что настраиваю себя на словесную взбучку, когда он, наконец, свяжется со мной, но я не могу беспокоиться об этом прямо сейчас.
Игнорируя звонки отца, я набираю Хиллса.