- Что ты со мной делаешь, Дон? - Его слова похожи на стон. - Я не могу перестать думать о тебе. Я не могу перестать беспокоиться о тебе.
Я содрогаюсь.
- Ты погубила меня, - шепчет он.
Вот так просто я решаю, что больше не собираюсь сдерживаться.
Наклонившись над одеялом, я хватаю его за лицо и впиваюсь в его губы с отчаянием, которое застает врасплох даже Макса.
Он замирает.
А потом он обнимает меня и целует в ответ.
ГЛАВА 14
ЛОЖЬ, КОТОРУЮ МЫ РАССКАЗЫВАЕМ
МАКС
Ее сердце ревело под моей ладонью, бешено колотилось, закатывало истерику.
Мое сердце делает то же самое.
Я притягиваю ее ближе, закрываю глаза и вдыхаю ее аромат.
Черт. Я мог бы пожирать ее глазами часами.
Так и есть.
И я буду.
Поцелуй растягивается на вечность.
Идеальный.
Сладкий.
Ее губы…
Я фантазировал о том, какими они будут на вкус, как они будут ощущаться рядом с моими.
Ничто из того, что я мог себе представить, не соответствует действительности.
Она такая мягкая рядом со мной. Такая восхитительно чувственная.
Я знал, что между нами есть химия, но не ожидал той странной, сокрушительной волны, которая захлестывает мою грудь. Неописуемое чувство, которое говорит мне, что я бы сжег Stinton Group дотла ради женщины в своих объятиях.
Это самое пугающее, что я когда-либо испытывал в своей жизни.
Даже когда я понимаю это, я не могу отпустить ее. Тени движутся вокруг нас, когда я сжимаю ее рот своим поцелуем, желая, чтобы она почувствовала вкус хаоса, который она устроила во мне.
Ее стон доносится до моих ушей.
Музыка.
Великолепная рапсодия.
У меня перехватывает дыхание, я цепенею, как будто все мое тело пощипали и оно вибрирует с частотой, которую может услышать только Дон Баннер. Дрожащий жар, который заливает меня с головы до пят.
Она сжимает пальцами мою рубашку, притягивая меня ближе, как будто хочет, чтобы я прижался к остальной части ее тела так же, как я прижимаюсь к ее губам.
В ответ я перекатываюсь через нее, прижимаясь к ней всем весом своего тела и глубже закутывая ее в одеяло.
Срань господня.
Между нами взрывается молния, электричество, которое угрожает опалить каждое дерево в радиусе десяти миль.
Я отстраняюсь, чтобы посмотреть ей в глаза. Убеждаюсь, что я не сплю.
Ее страстный взгляд стекает по мне, как мед. Влажный и манящий.
Я в ловушке этой женщины.
То, как она заставляет меня чувствовать себя живым.
То, как я хочу защитить ее и Бет изо всех сил.
То, как весь мой мир распахивается.
Как, черт возьми, я мог так долго сопротивляться ей?
Я ухмыляюсь, когда она обнимает меня и снова тянет вниз. Наши губы встречаются в медленном, исследующем поцелуе. Но я ускоряю темп, когда в моих венах начинается жужжание. Это страсть. И она бушует повсюду, сея хаос в моем теле и в моем разуме.
Я с силой наклоняю ее голову. Прижимая ее к одеялу, я придавливаю ее ногой. Мои руки удерживают ее лицо на месте, пока я насилую ее.
Великолепно.
Захватывает дух.
Она прекраснее, чем звезды, освещающие небо сегодня вечером.
Дон кладет руку мне на грудь, когда я пытаюсь стянуть шорты с ее ног.
Я делаю паузу, не слезая с нее.
Черт возьми, нет.
Желание съедает меня заживо.
Понадобился бы лом, чтобы оторвать меня от этой женщины.
Она поджимает губы, пристально глядя мне в глаза. - Макс.
Я делаю глубокий, прерывистый вдох, когда ее язык произносит мое имя. Это грубый и уязвимый звук.
Мое тело твердеет.
Перед ней невозможно устоять.
Это гиблое дело.
Я в полной заднице.
- Я не могу снова совершить ту же ошибку. - Она качает головой. - Я не могу себе этого позволить. Мне нужно подумать о ребенке.
У меня мурашки бегут по телу. Она отвергает меня?
Она играет с подолом своей рубашки. - Это… мы ...
- Что? - Я приподнимаюсь на руках, нависая над ней.
- Мы с тобой не подходим друг другу… Я имею в виду, мы не...
- Если ты не можешь закончить ложь, тогда не лги вообще, - рычу я.
Ее взгляд отводится в сторону.
Я сжимаю пальцы в кулаки. - Мы разные, но мы оба это знаем. Это не помешало нам испытывать влечение друг к другу. И я люблю Бет. Я знаю ее недолго, но знаю достаточно, чтобы сказать, что она невероятна.
- Это не имеет значения.
- Конечно, это имеет значение.
- Ты ее дядя, - Дон шипит это слово, как будто оно скандальное.
Я пожимаю плечами. Это не то, что я могу изменить. И это, очевидно, беспокоит ее больше, чем меня.
- Не похоже, что мы с тобой родственники, - говорю я ей, проводя пальцами по ее лбу. Тот факт, что у нее достаточно ясная голова, чтобы вести этот разговор, показывает, насколько она упряма. Я едва могу собраться с мыслями. - Это не незаконно.
- Дело не в этом.
- А в чем?
Она покусывает нижнюю губу.
Я нажимаю большим пальцем туда и освобождаю ее дикий рот от зубов. - Дон, я не могу изменить того, что я брат Тревора.
- Я знаю.
- Тогда?
- В наших отношениях нет смысла, - говорит она.
Смех грохочет в моей груди. - С каких это пор любовь имеет смысл?
Ее брови выгибаются дугой.
Я осознаю, что сказал, и мои щеки горят.
Слишком поздно возвращать все назад.
Я это сказал.
Это правда.
- Не говори того, чего не имеешь в виду, Макс.
Мои брови сошлись на переносице. - Ты бросаешь мне вызов. Ты заставляешь меня взглянуть на все по-новому. Я уважаю тебя. Всего, чего ты добилась самостоятельно. Всего, что ты собой представляешь. Как еще мне это назвать?
- Что, если это всего лишь временное увлечение?
- Да ладно тебе, Дон.
- Я не супермодель, ясно? Я не красавица бала. Я не болтаю и не устраиваю вечеринки. Я не могу вписаться в твой блестящий мир.
- Что за черт? Какое отношение к нам имеет организация вечеринки?
- Если все, чего ты хочешь, - это хорошенькую вещицу на руке, тогда давай не будем играть в эту игру.
- В какую игру? Ты та, кто поцеловала меня первой.
Она открывает рот, чтобы возразить, понимает, что я прав, и затем ее глаза блестят. - Прекрасно. Тогда давай назовем это ошибкой. Ты можешь пойти и уболтать одну из женщин твоего круга общения. Пойди попроси Ваню познакомить тебя с ее подругами-супермоделями ...
От разочарования мой голос становится низким и дерзким. - Зачем мне супермодель? - Я поднимаю ее пальцы, провожу большим пальцем по пятнам, которые никак не могут сойти с ее рук. - Никто и вполовину не выглядит так сексуально в паре "оверлок", как ты. А смотреть, как ты ремонтируешь машины, достаточно, чтобы заставить мою кровь закипеть. Ты даже не представляешь, сколько раз я хотел тебя, пока ты склонялась над капотом грузовика. И эти руки. - Я запечатлеваю их. - Это самые красивые руки, которые я когда-либо...
Я ухожу, прежде чем ее рот прикоснется к моему.
Черт.
В этом поцелуе нет ничего нежного.
Он такой же агрессивный, как и все наши ссоры с тех пор, как мы встретились, и в то же время гораздо глубже — губы переплетаются, покусывают, враждуют и нападают между отчаянными вдохами. Я оставляю на ней синяки от своих укусов, с каждым отчаянным движением, которое позволяет мне ближе познакомиться с внутренней стороной ее рта.
Чем больше я узнаю о ней, тем больше мне хочется попробовать.
Она снова стонет.
Мой мозг взрывается, а кровь превращается в расплавленную лаву.
От нее у меня перехватывает дыхание.
Эта женщина.
Мои руки скользят по ее бедрам, и мой мир становится маслянистым и теплым.
Язык.
Зубы.
Фейерверк.
Радость.
Все сомнения, которые оставались в моей голове, развеиваются от ее вкуса, от пальцев, впивающихся мне в спину, как будто она пытается оставить отпечаток на моей коже. От тепла ее тела, которое встречается с моим в вихре искушения и желания.
Это намного больше, чем просто желание к ней.
Я хочу ее до такой степени, что готов пожертвовать всем ради нее.
Опасна.
Я знал, что она опасна, с того момента, как наши глаза впервые встретились.