Девон почти ничего не соображал и слышал только топот копыт над головой, постепенно затихавший вдали. Боль в спине была просто невыносимой, и каждый вдох давался с большим трудом. Во рту пересохло. Облизав губы, он ощутил привкус песка. Мимо стремительно пролетали кони. У него не было сил закричать и позвать на помощь. Да и кто поможет? В этом поражении никто не обретет чести, и его смерть будет бесславной…
Майское солнце немилосердно пекло голову, а теплый ветер бил в лицо девушке, стремительно скачущей по прерии. Быстро обернувшись, она убедилась, что погони нет. Снова устремив взгляд вперед, она вгляделась в широкую спину мужчины, скачущего впереди, и в голове у нее не переставая звучали слова: «Они нас не поймают… не поймают…»
Они выехали сегодня на рассвете. Моргана до сих пор не могла поверить в то, что Джон согласился отвезти ее в Сакатекас без ведома Сэма… фактически помочь ей бежать. Она же не знала, сколько мольбы было в ее взгляде, когда она просила об этом.
Внезапно Джон сделал ей знак остановиться.
– Надо дать лошадям отдохнуть, Моргана. Мы и так проехали уже очень много.
Молча кивнув, Моргана поравнялась с Джоном, вглядываясь в его озабоченное лицо.
Таким Джона она еще никогда не видела: это был другой человек, суровый и сосредоточенный, с огнем мрачной решимости в глазах. Теплый дружелюбный взгляд, которым обычно сопровождалась его улыбка, исчез без следа. Вместо этого между ними возникла стена.
– Джон, ты ведь сердишься на меня, да?
Джон ответил не сразу. Когда он заговорил, голос его звучал тихо и твердо:
– Я на тебя не сержусь, Моргана. И ты не заставила меня сделать ничего такого, о чем бы я не думал сам. Девон не имел права увозить тебя в Техас. Это с самого начала было глупой затеей. – Вглядевшись в ее лицо, он продолжил более мягким тоном: – Хотя я, конечно, понимаю, почему он потерял голову. Он ревновал…
Моргана поспешно замотала головой:
– Нет, Джон, Девону нет до меня никакого дела.
В ответ юноша посмотрел на нее тяжелым взглядом:
– Когда речь идет о Девоне, ты отказываешься замечать очевидные вещи, и, к сожалению, он точно так же реагирует на тебя. Вы с ним ссорились с самого первого дня в «Серкл эйч». Черт, поначалу это вселяло в меня надежду. Я думал, что вы никогда не помиритесь и у меня будет шанс завоевать тебя. Но теперь я понимаю, что этому никогда не бывать.
– Джон, мне очень жаль…
– Вот поэтому-то я и помогаю тебе, Моргана. Я знаю, что единственный для тебя способ наладить свою жизнь – это вернуться в Мехико. Я полностью согласен с тобой. Учитывая нынешние события в Сакатекасе, твое появление там окажется своевременным. – Покосившись на простую крестьянскую одежду девушки и накидку, в которой она приехала из Техаса, он натянуто кивнул: – Когда Санта-Анна увидит тебя, разодетую, как индианка из Мексики, он поверит, что тебе удалось сбежать от бандитов и уговорить меня отвезти тебя к нему. Мне кажется, что президент поверит всему, что ты скажешь, если, конечно, Девон говорил правду.
– Он говорил неправду, Джон, – умоляющим голосом произнесла Моргана. – Антонио – друг, на которого я могу положиться. Это единственная причина, по которой я хочу вернуться к нему. Он отвезет меня домой.
– Если победит.
– Если даже его армия окажется слабее, никто не посмеет держать в плену президента Мексики. Его освободят, и мы вернемся в Мехико вместе.
– Я сам могу отвезти тебя, Моргана.
– Нет! – Не желая признавать, что хочет перед отъездом убедиться, что с Девоном все в порядке, Моргана быстро заговорила: – Я буду совсем незаметна в блеске его славы, а это-то мне и надо.
Молча кивнув, Джон перевел взгляд на дорогу. Что бы там ни было, Моргана имеет право самостоятельно принимать решения… жить собственной жизнью, и Джон собирался проследить за тем, чтобы это так и было.
Верховный главнокомандующий и его свита гордо шли между рядами войск. Сверкая глазами, Антонио Лопес де Санта-Анна изящными кивками принимал почести от своих солдат и весь буквально светился от гордости. Победа! Войска губернатора Гарсии были разбиты меньше чем за два часа! Он уже встретился с униженным губернатором, отдал приказ взять под стражу мятежных офицеров, и теперь, если предварительные подсчеты оказались верны, у него в плену находилось около двух тысяч семисот солдат из вражеской армии.
Слушая приветственные крики, Санта-Анна заулыбался. Эти люди были преисполнены радости… и за свою преданность президенту заслуживали высшей награды. Приняв решение, Санта-Анна направился к своему временному штабу, в маленький домик, расположенный совсем недалеко от того места, где сидели пленники. Он по опыту знал, что в такие радостные минуты следовало соблюдать особенно строгую дисциплину. Сейчас опасно потерять бдительность.
Расправив плечи, Санта-Анна вошел в домик и сразу направился в столовую, где стоял большой стол, служивший ему во время кампании бюро. Он не знал, куда отправили хозяев дома, да ему и не было до этого дела. Сейчас все его мысли были только о победе. Взяв со стола листок бумаги, он записал приказ. Поставив свою подпись, передал бумагу адъютанту:
– Немедленно доведите это до сведения солдат! Сообщите, что верховный главнокомандующий в благодарность за их верность отдает им во власть город Сакатекас до тех пор, пока не настанет время возвращаться в Мехико.
Адъютант явно колебался. Раздраженный такой реакцией, Санта-Анна нахмурился и резко осведомился:
– Что случилось, Артуро? Ты не согласен с моим решением?
– Вы понимаете, что делаете, Антонио? Люди возбуждены. Они настолько не владеют собой от радости, что ваш приказ может обернуться катастрофой.
– Да, я прекрасно понимаю, на что иду! – резко и нетерпеливо отозвался президент. – Я отдаю город в их распоряжение до тех пор, пока мы не уедем. Я вознаграждаю верность своих людей и наказываю за измену жителей Сакатекаса одним росчерком пера. Когда все закончится, мои люди будут готовы идти за мной на край света.
– Но как же мирное население, Антонио! Солдаты не видят разницы между теми, кто поддерживал восстание, а кто нет!
– Те, кто не поддерживал бунт открыто, делал это тайно! Я раздавлю этот бунтарский дух. Я не сочувствую слабым дуракам! Победитель получает все, и я прослежу затем, чтобы мои люди были довольны.
Сверкая глазами, Санта-Анна взирал на покрасневшего адъютанта, так что тот опустил глаза и стал пятиться к двери.
– Артуро, я еще не отпустил тебя. У меня есть еще одно распоряжение. – Дождавшись, пока адъютант вернется к столу, он безапелляционно заявил: – Перед тем как огласить приказ, убедись в том, что лагерь надежно охраняется, что пленники под присмотром и что в лагере достаточно людей, чтобы сменить часовых! Я не допущу никаких промашек! – После секундного колебания он медленно проговорил: – Я также хочу посетить тюрьму, чтобы пленники могли поближе рассмотреть меня. Я хочу произвести на них впечатление. Пусть знают, что они восстали против Антонио Лопеса де Санта-Анны и что этот человек нанес им сокрушительное поражение! Я заставлю их посмотреть правде в глаза, чтобы они никогда больше не осмелились бунтовать против меня!
Кивнув в ответ, адъютант развернулся и направился к выходу, но, услышав голос Санта-Анны, снова остановился.
– Ты как-то неохотно выполняешь мои приказы, Артуро. – На этот раз голос президента звучал более мягко и дружелюбно. Когда адъютант обернулся, он проговорил: – Не думай, что у меня нет сердца, друг мой. Просто я глубоко переживаю из-за предательства этих людей и не хочу, чтобы подобное повторилось.
– И вы думаете, что таким способом можно добиться верности и любви людей?
– Если у меня будет верность, то зачем любовь? Мне достаточно того, чтобы они подчинились. И еще, Артуро, – снова заговорил он, увидев, что седой генерал отвернулся, – пригласи охранников, чтобы они сопровождали меня в тюрьму. Хочу навестить пленников сейчас, пока они особенно остро сознают свое поражение.