- Сейчас середина дня, Александрос! - изумленно заметила Полли.
- Когда это меня останавливало? - резонно ответил он.
Это правда. Иногда во время послеобеденного сна дочки в выходные дни они наслаждались супружеской близостью. Но никогда в будни, потому что Александрос всегда был на работе.
Это что-то новенькое.
- Разве тебе не нужно возвращаться в офис? - спросила она с удивлением, когда он бережно опустил ее на кровать.
- Офис подождет. - Он быстро скинул пиджак, развязал галстук, а ловкие пальцы уже расстегивали пуговицы рубашки.
Полли ахнула, прикрыв рот ладонью, настолько велико было ее потрясение от этого беспрецедентного заявления.
Глава 3
Александрос нетерпеливо стянул рубашку через голову, и его атлетический торс, к которому она так любила прикасаться, открылся ее голодному взгляду.
Он расстегнул кожаный ремень и даже не потрудился вынуть его из петель, как обычно делал, прежде чем расстегнуть брюки и спустить их с бедер.
- Они так помнутся, - заметила Полли.
- Ну и ладно, - отмахнулся он.
Она покачала головой, ее взгляд был прикован к его обнаженному телу.
- Мне нравится, когда ты так смотришь на меня, - хриплым от вожделения голосом произнес он.
Полли приподнялась на локтях и соблазнительно ему улыбнулась. Хотя она больше не верила, что он любит ее, секс по-прежнему был отдушиной для обоих. В этом она была абсолютно уверена. Их тела словно созданы друг для друга, так хорошо им вместе.
Она принялась было расстегивать платье, но Александрос перехватил ее запястья.
- Раздеть тебя - моя привилегия, - пробормотал он.
Действительно, так было всегда. Это своего рода прелюдия. И секс определенно не за горами. Взаимное желание, не угасающее все пять лет брака, наполняло обоих нетерпеливым ожиданием. Прекрасный в своей наготе и уже возбужденный Александрос рывком поднял Полли на ноги и развернул, чтобы расстегнуть молнию на платье. Его ладони медленно скользили вниз, обнажая прелестные изгибы ее слегка располневшего тела.
- Не томи меня, Александрос, - страстно прошептала она, подаваясь ему навстречу.
- Обожаю тебя, жена моя. Никто другой никогда не будет тебя так ласкать, - прохрипел он и прижал ее к себе, чтобы она почувствовала всю силу его возбуждения.
- Какой же ты собственник, - улыбнулась она.
- Потому что ты моя.
- А ты мой, - напомнила Полли. - Мы носим одинаковые обручальные кольца.
В ту же секунду жадные губы Александроса обрушились на ее рот в страстном поцелуе. Она больше ни о чем не думала, отдавшись на волю чувств. Он обхватил ее за талию и впечатал в себя так, что она почувствовала всю силу его эрекции. Неудержимый зов плоти и пронзительное желание внезапно сжало грудь Полли. Она обвила его шею руками и призывно выгнулась навстречу.
Когда он оторвался от ее губ, у нее кружилась голова, она хватала ртом воздух и дрожала. А он тем временем переключил внимание на ее шею, слегка прикусывая ее зубами и покрывая нежными поцелуями.
Она взглянула на него и утонула в огненной лаве его эбеновых глаз.
- Тогда действуй, Александрос, пожалуйста.
Он не заставил просить себя дважды. Он раздвинул ее ноги и принялся неистово ласкать, лизать и целовать ее мягкие интимные складки. Теперь ей захотелось немедленно почувствовать его внутри себя.
- Хочу тебя всего, - страстно прошептала она.
Когда он соединился с ней, Полли приняла его с блаженным стоном. Наконец-то острое до боли желание было заполнено его горячей, тяжелой, твердой плотью.
Наконец-то происходило то, чего требовало ее тело, что было так правильно и так восхитительно, что слезы выступили у нее на глазах.
Ей было удивительно легко приспособиться к его ритму. Это получалось инстинктивно. Она с восторгом открывалась ему, сама удивляясь работе скрытых в глубине ее тела мышц, которые сжимались, упивались им и соглашались отпустить только в предвкушении следующего, еще более сладостного единения их плоти.
Полли обвила его ногами: он принадлежит ей. Она гладила его спину: бери меня, я твоя. Она плыла на волнах экстаза, чувствуя, как в страстном порыве напрягается его тело, как учащается его дыхание, как по телу пробегает дрожь, предвещая заключительный спазм.
Ощущения невиданной остроты подняли ее на гребень почти мучительного предвкушения апогея любви. Она вскрикнула, и в следующую секунду почувствовала, как взорвалась его плоть и его жизненное тепло разлилось внутри ее. Невероятное великолепие этого слияния насквозь пронзило ее упоительным трепетом.