В разговоре с Робертом я упомянул о наших успехах по сносу старой больницы в Кейро — наш офис начал вести переговоры с отделом здравоохранения штата и местными чиновниками — и рассказал ему о своем первом посещении этого города. Так как Роберт вырос в южной части штата, мы вскоре разговорились о расовых отношениях среди его друзей и соседей. Как раз на прошлой неделе, сказал он, несколько местных парней, обладающих некоторым влиянием, пригласили его в один небольшой клуб в Олтоне, всего в нескольких кварталах от дома, где он вырос. Роберт никогда не был в этом клубе, но клуб показался довольно приятным. Подали еду, началась светская беседа, как вдруг Роберт обратил внимание, что в зале среди примерно пятидесяти человек нет ни одного черного. Поскольку население Олтона приблизительно на четверть афроамериканское, Роберту показалось это странным, и он об этом спросил.
— Это частный клуб, — ответил ему один из их компании.
Вначале Роберт не понял — и что, ни один черный не пытался стать членом? После того как в ответ промолчали, он сказал:
— Сейчас ведь две тысячи шестой год. Пригласившие его пожали плечами.
— Всегда так было, — сказали они ему. — Черных не пускают.
Тогда Роберт бросил салфетку в тарелку, попрощался и ушел.
Полагаю, я мог бы долго сокрушаться по поводу тех людей в клубе, зафиксировать это как свидетельство того, что белые по-прежнему испытывают скрытую враждебность к тем, кто выглядит не так, как они. Но я не хочу приписывать такому проявлению расовой нетерпимости силу, которой у нее уже нет.
Я предпочел подумать о Роберте и о том малозаметном, но трудном жесте, который он сделал. Если такой молодой человек, как Роберт, может решиться пересечь поток привычки и страха, чтобы сделать то, что он считает правильным, то мне надо обязательно быть рядом, чтобы встретить его на другой стороне и помочь выбраться на берег.
Моему избранию помогло не только то, что у белых избирателей изменилось отношение к представителям других рас. Мое избрание отразило также перемены в черном обществе Иллинойса.
Часть этих перемен заметна в том, какую помощь получила моя кампания на начальном этапе. Из пятисот тысяч долларов, которые я собрал во время предварительных выборов, примерно половина поступила от «черных» фирм и черных специалистов. В чикагском эфире первой стала говорить о моей кампании принадлежащая черным радиостанция «WVON», а на обложке первым поместил меня принадлежащий черным еженедельный журнал «Н'Диго». И когда мне на каком-то этапе кампании понадобился реактивный самолет, его предоставил черный друг.
Еще поколение назад такой возможности не существовало. И хотя черные деловые круги в Чикаго всегда были одними из самых активных в стране, в шестидесятые и семидесятые только горстка самостоятельно сделавших себя людей — Джон Джонсон, основатель «Эбони энд джет»; Джордж Джонсон, основатель «Джонсон продакс»; Эд Гарднер, основатель «Софт шин»; и Эл Джонсон, первый черный в стране, получивший лицензию «Дженерал моторе», — могла считаться богатой по меркам белой Америки.
Сегодня город не только заполнен черными докторами, зубными врачами, юристами, экономистами и другими специалистами, но черные занимают некоторые из самых высоких постов в управлении чикагских корпораций. Черные владеют сетями ресторанов, инвестиционными банками, агентствами недвижимости, инвестиционными трастами недвижимости и строительными фирмами. Они могут позволить себе жить в том районе, в каком захотят, и отправлять детей в лучшие частные школы. Их активно привлекают в различные комиссии и приглашают щедро поддержать всевозможные благотворительные мероприятия.
Согласно статистике число афроамериканцев, по своим доходам занимающих верхние двадцать процентов шкалы, относительно мало. Более того, каждый черный специалист или бизнесмен в Чикаго может рассказать вам истории о препятствиях, с которыми они по-прежнему сталкиваются из-за расовой принадлежности. Очень немногие предприниматели-афроамериканцы унаследовали состояние или имеют «ангелов-инвесторов», которые помогают начать дело либо подстраховывают в случае экономического спада. Мало кто сомневается в том, что, если бы они были белыми, они продвинулись бы дальше на пути к своей цели.