Лунная ночь, летим низко, поэтому хорошо видны дома, деревья. Летим уже часа два, а то и три. Под нами извилистая, со множеством рукавов и островов река Березина. Когда река осталась позади, раздалась команда: "Приготовиться!" Сопровождающий нас инструктор парашютного дела цепляет карабины вытяжных фалов за скобы на бортах самолета. Люки открыты. Вспыхнули красные сигнальные лампы - это значит: "Пошел!" Один за другим бросаемся головой вниз. Грузовые мешки должны скинуть со второго захода, когда мы будем уже на земле. Задумано правильно: не понадобится их долго искать, они будут падать у нас на виду. Высота небольшая, но внизу туман. Парашюты моих товарищей рядом. Ближе всех Лева Никольский. Кричу ему, чтобы свел ноги вместе и подогнул в коленях вижу, понял.
Подо мной не то лес, не то кустарник - разобраться так и не успел, плюхнулся в какое-то полувысохшее болото. На земле тихо, спокойно, война бушует где-то очень далеко от нас. Собрались быстро, так как приземлились кучно и никто не получил повреждений. Грузовые мешки, мерно раскачиваясь, приближались к земле Приняли их почти на руки, выволокли на сухое место.
Светает. Поют соловьи. Ни пения петухов, ни собачьего лая не слышно, значит, поблизости нет ни деревни, ни хутора, место глухое и, видимо, безопасное. Тем не менее Шарый предложил побыстрее извлечь из грузовых контейнеров самое необходимое - прежде всего питание к радиостанции и боеприпасы. Наши вещевые мешки потяжелели...
Парашюты и оставшийся груз тщательно спрятали з разных местах, замаскировали. Теперь можно бы и отдохнуть немного, да не дают покоя комары, которых в горячке первых минут приземления мы не замечали. Надо разводить костер. Что ж, заодно обсушимся и позавтракаем - обстановка в самом деле позволяет немного расслабиться.
Саша Стенин подает голос:
- Айда по дрова!
Набираем хворост, Саша разжигает костер, это он умеет делать в любом месте, в любую погоду. Костер разгорается все жарче и жарче. Первым делом разуваемся, сушим сапоги, портянки. В походе сухие, правильно замотанные портянки - большое дело. Многому нас обучили во время подготовки: владению личным оружием, минированию, парашютным прыжкам, а тут выяснилось, что чуть ли не половина не умеет обращаться с портянками. Саша Стенин и Вася Смирнов показывают, как это нужно делать.
Поднимается солнце, туман рассеивается, становится теплее. Леня Садовик, раньше всех успевший обсушиться и переобуться, тихо напевает: "Садо, садо, садо виноградо..." - и начинает приплясывать. Этот парень во всем похож на цыгана: смуглый, горбоносый, кудрявый, большой знаток и любитель цыганской песни. Всегда веселый и жизнерадостный, он умел скрашивать нашу нелегкую жизнь и вскоре стал всеобщим любимцем.
На костре в котелках сварили крепкий чай, поели сухарей с салом и двинулись в далекий путь на север, в район действия, под Осиповичи. Возле деревни Брожи пересекли железную дорогу Бобруйск-Рабкор и решили устроить привал.
Время - двенадцать часов. Пора выходить на связь. Зализняк шифрует короткий текст радиограммы, Смирнов тем временем с помощью Стенина натягивает антенну. В эфир летят точки, тире, точки: "Приземлились благополучно. Двигаемся в район действия".
Отвечают: "Поздравляю с благополучным прибытием. Желаю успехов в боевой деятельности. Хозяин". Зализняк работает на ключе и записывает удивительно быстро и четко. Надежный радист.
Все хорошо. И погода теплая, и день солнечный, и дорога сухая, песчаная в сосновом бору. Вот только комары по-прежнему не дают покоя. От их бесчисленных укусов особенно страдают девчата. Идем по заброшенной лесной дороге. Неожиданно впереди, метрах в ста от нас, на дорогу вышли двое неизвестных. На плечах винтовки, за спиной вещевые мешки, одеты в гражданское. Шарый громко окликнул их, приказал остановиться. Но где там! Завидев нас, они пустились бежать. Шарый дал из автомата короткую очередь и еще раз предложил им остановиться. Но те уже скрылись в гуще леса.
- Чего не стреляли по ним? - спросил Шарого Лева Никольский.
- А если это партизаны?
Спустя несколько месяцев, мы узнали, что эти двое были Виктор Калядчик и Костя Сысой. Они не числились ни в каком партизанском отряде, но с самого начала немецкой оккупации ушли в лес, раздобыли оружие, взрывчатку и занимались диверсиями самостоятельно. Встретившись с нами еще раз, ребята попросились в нашу группу, и мы их приняли.
Двигаясь напрямик по компасу, к вечеру вышли к какой-то деревне. Это был первый населенный пункт на нашем пути. Приняли решение зайти в селение, чтобы точнее сориентироваться и узнать, какая обстановка в немецком тылу.
Остановились в лесу, недалеко от деревни. Отдохнули, а ночью несколько человек, в том числе и я, во главе с Шарым отправились в разведку. Командир осторожно постучал в окно крайней хаты. Загремели запоры, и на пороге появился хозяин. На наш вопрос, нет ли в деревне немцев, он ответил, что в деревне ни немцев, ни полицаев сейчас нет. Деревня называется Макаровка. Ближайшие немецкие гарнизоны стоят в Глуше и в Богушевке. Наведываются сюда немцы довольно часто. Бывают и так называемые "добровольцы" из батальонов "Днепр" и "Березина".
- Что еще за "добровольцы"? - спросил Шарый.
- Ну, их так называют фрицы. Конечно, немногие из наших по доброй воле пошли на службу к гитлеровцам: у военнопленных ведь незавидная участь голодная смерть, расстрел или вот эти батальоны.
- Какое у них настроение?
- Настоящих врагов Советской власти среди них очень мало, при удобном случае, уверен, многие перейдут к партизанам.
Мы поблагодарили хозяина за эти сведения и, предупредив, чтобы он не болтал о нашем появлении, ушли в лес, к своим.
Товарищи наши немножко отдохнули, можно было двигаться дальше. Имея сведения о немецких гарнизонах, мы выбрали самое безопасное направление и снова двинулись в путь, ориентируясь по компасу. Не прошли и километра, как оказались в болоте - настоящем белорусском болоте, о котором до сих пор были только наслышаны. По колено в воде, а то и повыше шли всю ночь.
Ох и вымотало нас это болото! Как только вышли на сухое место, сразу сбросили вещевые мешки и легли на землю, тяжело дыша и обливаясь потом. Опять надо было разжигать костер, раздеваться, сушить одежду и обувь.
- Аида по дрова! - снова бросил клич Стенин. Несколько бойцов усталой походкой пошли вслед за ним и вскоре вернулись с хворостом. Стенин сделал небольшую горку из тонких сухих веток, поджег ее спичкой, и вот уже запылал большой жаркий костер... Бедные наши девчонки. Обе дрожат, губы посинели... Отходим в сторонку, даем им погреться и обсушиться первыми.
Пантелей не может стянуть намокшие хромовые сапоги. Просит помочь Леву. Тот неумело берется за сапог и тянет на себя.
- Да ты за пятку, за пятку, вот так, ну, давай, тяни сильнее...
Пантелей, уперевшись руками в землю, вытянул ногу. Лева из всех сил тянет. Наконец сапог снимается, и Лева под хохот окружающих падает на спину. Ко всеобщему удовольствию вся эта процедура повторяется еще раз.
Вдруг совсем близко раздаются детские голоса. Тихонько выходим на опушку леса! У костра сидят двое мальчишек и увлеченно разговаривают.
- Эй, хлопцы, - окликает их Шарый, - идите сюда!
Ребята встают и сначала с опаской, а затем с удивлением и радостью рассматривают нас, нашу военную форму, оружие.
- Червона Армия пришла!
- Нет ребята, мы выходим из окружения. Лица мальчиков тускнеют.
- Ну, как живем? - спрашивает Шарый.
- Якое там житье. Нема ничего, ни школы, ни кино, да и есть нечего, все бульба, да бульба.
- Бульбу варим, бульбу парим, бульбу так едим, - подшучивает Пантелей.
- Хотите? - предлагает один из ребят.
Бойцы долго упрашивать себя не заставляют.
Мальчишки дают каждому бойцу чуть обгорелые, горячие картофелины, и мы, перекатывая их с руки на руку, начинаем чистить. Кто-то вытаскивает из вещевого мешка маленький узелок с солью. Садимся у костра, обжигаясь, впервые пробуем белорусскую картошку. Вскоре она, благословенная, станет нашей основной, а порой и единственной пищей.