— Ой, тише, она идет!
— Давай пройдем к столику с напитками? Может, в толпе разойдемся?..
Послышался звук удаляющихся шагов, и Лина рискнула выглянуть из-за шторы.
Да, так и есть, геуны, облаченные в практически идентичные платья, только разных расцветок, пытались убежать от своей подруги, волею случая ставшей свидетельницей интересного разговора между мужчинами.
Странно, что дамы так быстро отмели теорию про возможность побиться за честь леди Фундуинг. Да, возможно, она и не была красавицей, но все же всегда оставалась милой и образованной собеседницей с тихим голосом и застенчивым румянцем на пухлых щечках.
Миллинарса хищно прищурилась.
Возможно, этот вечер станет и не таким уж скучным, как она предполагала.
Лорд Персиваль, значит?..
Выйдя из-за колонн, киосса стала рассматривать танцующих и просто ведущих беседы аристократов, приглашенных во дворец.
Вон он!
Беседует с Фредоном Танасори.
Интересно… Лина как-то раньше не обращала внимание, что есть кто-то, кто вступает в обсуждения с правой рукой киоса Римонда, держась также естественно и расслабленно, как Айнелиас-старший. Но глаза подтверждали: Персиваль совершенно не тушевался Советника короля, что-то увлеченно с ним обсуждая.
Что же… пора познакомиться с храбрецом и лично быть представленной мужчине, по которому вздыхали добрая половина приглашенных дам.
— Доброго вечера, геуны.
Танасори, увидев Лину, склонил голову, Айнелиас, лишь секундой позже узнав, кто же предстал перед ними, вторил движению.
— Киосса Миллинарса.
Лина улыбнулась.
— Я не отвлекла вас от разговора?
— Ну что Вы, киосса! — Фредон ухмыльнулся, сразу распознав ее намерения. — Позвольте Вам представить геуна Персиваля, второго сына леди Киары и лорда Арадора Айнелиас.
Вблизи тот, о красоте и идеальных манерах которого шептались повсюду, оказался действительно недурен собой.
Высокий брюнет с серыми глазами в окружении густых черных ресниц. Четко очерченный подбородок, широкие скулы, прямой нос и тонкие губы. Под сшитым на заказ фраком угадывались широкие плечи и узкая талия, а стройные ноги сейчас были облачены в классические брюки светло-бежевого цвета, под стать верхней части одеяния.
— Для меня честь быть представленным Вам, киосса Миллинарса, — Персиваль повторно склонил голову, рождая на ее теле волну восхитительных мурашек.
До чего же приятный баритон!
Вкупе с внешностью и учтивостью… понятно, почему дамы так падали под взором этих серебряных очей.
— Возможно, с моей стороны это будет несколько не скромно, но, возможно, вы сопроводите меня на следующий танец? По слухам, Вы, господин Айнелиас, отменный танцор.
— Я буду польщен, если Вы согласитесь, — он протянул ей руку, и Лина с уверенностью вложила свои пальчики в теплую широкую ладонь.
Подумать только! Она впервые решила пригласить джентльмена на музыкальный тур!
Обычно Лине приходилось отказываться от сыплющихся с разных сторон предложений, ведь каждый геун считал своим долгом провести пару минут под чарующие музыки арфы, скрипки и свирели с той, кто может в свое время встать в главе государства. Связи необходимо было укреплять с самого начала.
Словно по заказу, как только новоявленная пара оказалась в центре танцевальной площадки, музыканты завели романтическую мелодию, позволяя кружиться в несложных фигурах, наслаждаясь моментом.
— Скажите, Персиваль, это правда, что не так давно Вы сражались на магической дуэли?
Мужчина приподнял темную бровь, всматриваясь, как и многие до него, в удивительные разноцветные глаза демоницы.
Да, возможно, с ее стороны может показаться моветоном отбрасывание обращения «геун» или «лорд»… но все-таки она — принцесса, может позволить себе говорить так, как заблагорассудится. К тому же этот бал был устроен в честь их с сестрой вступления во взрослую жизнь. Тринадцать лет… совершеннолетие по людским законам.
Разумеется, отец рвал и метал, говорил, что до трех столетий они с Гисой не получат статус взрослых, как принято у всех демонов… но мама, сама являясь наполовину человечкой, убедила супруга, что дочки на четверть принадлежат именно к народу людей, и, значит, вполне могут отпраздновать пресечение столь значимого рубежа. А на триста лет снова закатят пир. Как и на тысячу, когда Высшие демоны обретают пик своей Силы.
Если вечером папа был против, но на утро почему-то согласился, бросая в сторону жены какие-то странные взгляды, от чего киосса Араи мило краснела.