— Готовы к старту, — выдавил из себя Ульман.
— Я не о том. — Капитан указал стволом автомата вправо. — Взгляните туда…
Ульман перевел взгляд. В самом деле, творилось что-то непонятное. Не менее сотни солдат в беспорядке суетились вокруг длинной, уходящей в землю галереи. Но вот офицер взмахнул пистолетом — и солдаты нестройной толпой заторопились вслед за ним к темному проему туннеля — очевидно, выходу с ракетодрома. Лощина опустела.
Ульман прислушался: ему показалось, что с той стороны, куда побежали солдаты, доносятся звуки выстрелов. Раздумывать было некогда: прозвучала громкая команда капитана Щербатова:
— Вниз! К ракетам!
Скатываясь по сыпучему склону, Курт зацепился за камень и слегка подвернул ногу. Морщась от боли, он растер щиколотку и с усилием побежал вслед за остальными к траншее, которая вела к ракетам. На бегу он случайно повернул голову и вздрогнул: по опустевшему ракетодрому шел человек. Что-то знакомое проглядывало в его сухопарой фигуре, чуть откинутой назад голове…
Курт замер. У него захватило дыхание: это был Гейнц!
Ульман лихорадочно огляделся. Нельзя дать ему уйти! Курт бросился за ним, но Гейнц уже исчез между ракетами. Ульман пробежал метров сто и в полной растерянности остановился. Вот здесь, рядом с этой ракетой он только что видел Гейнца.
«Опять какая-то ерунда, — со злостью подумал Ульман. — Куда он мог деться?»
— Неожиданная встреча! — раздался за спиной насмешливый голос.
Курт резко повернулся и невольно отпрянул: в лицо ему смотрел пистолет. Гейнц, прищурившись, разглядывал Ульмана.
«Вот и все, — мелькнуло в голове. — Конец».
С огромным, почти физическим усилием Курт оторвал взгляд от оружия и посмотрел в глаза врагу. Только теперь он заметил, как странно выглядит Гейнц. Черное, в ссадинах лицо, костюм в нескольких местах обгорел и разорван.
Рот Гейнца кривила нервная усмешка.
— Вы ищете меня, Ульман? Прошу!
Гейнц отступил на несколько шагов, вынул из кармана блестящий ключ, нагнулся к маленькому металлическому столбику, выступавшему из земли. Тотчас у самых ног Ульмана откинулся широкий квадратный люк с уходящими вниз ступеньками.
— Прошу! — повторил Гейнц, недвусмысленно указав пистолетом на люк.
Выбора у Курта не было.
Спускаясь по лестнице, Ульман подумал, что сейчас ему надо бы броситься на Гейнца, пока тот один, а не идти покорно в подземный склеп. Но спиною, затылком, всем телом он чувствовал: Гейнц настороженно следит за каждым его движением и выстрелит раньше, чем он успеет обернуться.
— Сюда!
Перед ними была металлическая дверь. Курт вошел. Залитая холодным неоновым светом комната была заставлена аппаратурой.
— Садитесь, Ульман!
Гейнц тяжело опустился на стул, стоявший перед огромным, во всю стену пультом.
— Знаете, Ульман, я даже рад встрече с вами. Честное слово! Во всяком случае, это значительно лучше, чем провести в одиночестве последние минуты жизни. Или с кем-нибудь из моих… На этом вонючем острове нет людей.
— Вы неважного мнения о людях, Гейнц! Зря. Сегодня вы на своей шкуре испытали, на что они способны.
Гейнц устало отмахнулся.
— А-а!.. Вы думаете, вам что-нибудь поможет? Что выиграли вы? Мою жизнь! Только-то! А я ведь не очень сожалею об этом. Свои мосты я сжег. А машина пущена…
Он не закончил: над пультом внезапно вспыхнула яркая надпись «Внимание!». И сразу загорелись десятки лампочек, табличек, щелкнул и застучал большой метроном. Один за другим перед Гейнцем засветились пять ярко-красных экранов: «сектор первый — готовность», «сектор второй — готовность»…
Гейнц преобразился. Щека его дернулась, сухие губы сжались в ниточку. Он с торжеством протянул руку:
— Вот оно, Ульман! Мой реванш… Сейчас я пускаю ракеты. Ядерный удар по планете все-таки состоится. Слышите, состоится!..
Курт вскочил.
— Сидеть! — Гейнц вскинул пистолет. Курт сел, вытер ладонью мгновенно вспотевший лоб.
Гейнц нажал белую клавишу, и на стене, прямо над пультом, разъехались створки, открыв огромную карту мира. Нажал еще клавишу, и заиграла, переливаясь, крохотная точка в Тихом океане. Из нее, как ртутные столбики, поползли жирные стрелы. Их острия впились в названия городов.
— Трассы, — злорадно проговорил Гейнц. — Объекты намечены. Осталось…
Курт не выдержал.
— Негодяй! — задыхаясь, выкрикнул он. — Сумасшедший убийца!
Гейнц побледнел. Повернулся. С тяжелой ненавистью взглянул на Курта.
— Нет, Ульман! Я не рехнулся. Но я тридцать лет жизни отдал борьбе с коммунизмом, и я не отступлю…