Когда учитель впервые увидел его рисунки, он снисходительно улыбнулся, но вскоре стал поощрять мальчика, чтобы тот рисовал еще и еще. Такие занятия, говорил он, оттачивают воображение, способствуют развитию творческих способностей.
Вообще учитель придумывал разные способы для того, чтобы всячески развивать в своих учениках любовь к самостоятельному творчеству.
Недавно, например, он напомнил, что приближаются рождественские каникулы и пора бы подумать над тем, какой они устроят праздник. Если не продумать все заранее, ничего интересного не получится. Пожалуй, самое лучшее — подготовить и сыграть какой-нибудь спектакль. Самое трудное — выбрать подходящие пьесы и хорошенько их отрепетировать. Но, пожалуй, еще интереснее сочинить их самим.
На днях он снова заговорил о рождественском вечере и о пьесе. Неважно, сказал он, напишет ли эту пьесу кто-нибудь один или несколько человек сообща. Он с удовольствием поправит, если в том будет нужда.
— Послушай, Ингоульвюр, а почему бы тебе не попробовать? — прошептал Лейвюр, наклоняясь к приятелю.
Ингоульвюр покачал головой и подтолкнул Лейвюра локтем. Он с большим вниманием слушал учителя.
«Ну и ладно, — подумал Лейвюр, — подумаешь, не хочет отвлекаться. А может, он уже начал сочинять пьесу?»
В тот день Ингоульвюр шел домой, глубоко погруженный в мысли. Не то что Лейвюр, которого обращение учителя не очень-то заинтересовало. Он забыл о нем и думать, как только вышел за порог школы.
Дни становились короче. Солнце все ниже тащило свою повозку по небосводу. Казалось, ему хочется спуститься на землю и проехаться по нашим дорогам. По утрам седоватый иней покрывал почву. Наступила пора зимы. Тучи и сырой туман закрывали небо. Снежный король спрятался где-то наверху и знай себе дует в бороду. Правда, он еще не обратил свой взор вниз, на землю, но его брат, мороз, уже сковал озерца и лужи прозрачным, ровным, как зеркало, льдом.
Ребятня целые дни проводила на катке. Едва заканчивались занятия в школе, как все ученики — от мала до велика — устремлялись на озеро с коньками. Что могло сравниться со стремительным, веселым бегом по белому льду под синим звездным небом!
Как-то раз с наступлением сумерек Лейвюр достал с полки коньки и хорошенько вытер их. Он собирался на каток, но, конечно, должен был сначала забежать за Ингоульвюром. Одному кататься не так интересно.
Бо́льшую часть пути в западный район города Лейвюр преодолел бегом и вскоре остановился у ворот дома на улице Бьяркаргата.
Но что это? В окне у Ингоульвюра темно, а ведь Лейвюр знал — в это время он всегда готовит уроки. После некоторого колебания Лейвюр направился к двери. Может, Ингоульвюра нет дома?
Он позвонил. В дверях показалась Инга.
— Ингоульвюр дома?
— Кажется, дома, — ответила Инга.
— Но в его комнате темно.
— Это ничего не значит, — улыбнулась Инга. — Он иногда любит думать в темноте.
Когда Лейвюр постучался к приятелю в дверь, оказалось, что Ингоульвюр и в самом деле был дома.
— Что это ты делаешь в темноте? — удивился Лейвюр, позабыв поздороваться.
— Нашел, нашел!
Ингоульвюр обхватил друга за плечи и закружился с ним по комнате.
— Что нашел? — спросил заинтересованный Лейвюр. Он ровным счетом ничего не понимал.
— Мне надо тебе кое-что сказать, — возбужденно сказал Ингоульвюр, выпуская, наконец, приятеля из цепких объятий.
— Я пришел на каток тебя звать, — нерешительно сказал Лейвюр.
Он хорошо знал, что Ингоульвюр, когда разойдется, бывает весьма многословным. Но не успел он опомниться, как Ингоульвюр затворил за ним дверь.
— Послушай, я придумал отличную тему для пьесы!
— Ах, вот в чем дело, — удивился Лейвюр. По правде говоря, он уже успел забыть, о чем говорил учитель.
— Помнишь, ты приходил к нам недавно и подарил большую рыбу? — спросил Ингоульвюр.