— Отлично! — ответил Бьёрн, но это не помешало ему обойти судно и самому все проверить.
Впрочем, это была скорее привычка, чем необходимость. Опытный Кобби всегда следил, чтобы на судне был порядок. На него можно было положиться.
Вскоре к причалу подъехал большой «фольксваген». Это прибыл Ингоульвюр со всей семьей. Все гурьбой высыпали из машины. Ингоульвюр нес рюкзак, а его отец достал из багажника большой чемодан.
— Да ты, никак, собрался в кругосветное плавание, сынок, — улыбнулся Кобби, принимая багаж.
За Ингоульвюра ответила мама:
— Надо же взять провизию и одежду на смену, если промокнет.
— Можно подумать, у меня в кубрике ничего нет, — обиженно сказал Кобби.
Послышались возгласы детей. На причале появился паренек. Он размашистыми шагами приближался к шхуне. На голове у него был шлем и торчали два больших рога.
— Наш Вилли хочет казаться настоящим викингом, — Ингоульвюр, улыбаясь, подтолкнул Лейвюра.
— Это страшный бык? — спросила малышка Нина и ухватилась за мамину руку.
Старшие дети рассмеялись, родители тоже не смогли сдержать улыбку.
— Он просто спал и видел, когда нацепит этот шлем, — сказала подошедшая мама Вилли.
— Тебе бы еще мою бороду! — расхохотался старый Кобби.
— А мне она ни к чему. — Вилли вытащил из кармана черную шерстяную тряпку.
— Я ему запретила одевать на себя в городе это безобразие, хватит рогов на голове, — сказала мама Вилли и добавила: — Признаться, вся эта выдумка меня страшно пугает.
— Обещаю вам проследить, чтобы мальчишки никаких глупостей не натворили, — торжественно сказал Бьёрн.
— Мы тоже хотим поехать! — закричали Нонни и Сигги, младшие братья Ингоульвюра.
— Ну, ну, вам еще подрасти надо. — Кобби сдвинул на затылок фуражку. — Что же касается молодой дамы, то, возможно… Нам как раз недостает буфетчицы, — добавил он с улыбкой и взглянул на Ингу.
— Нет уж, меня такие путешествия не привлекают, — фыркнула Инга.
Наконец отъезжающие поднялись на борт. Бьёрн распорядился отдать концы, и «Сигурфари» отошла от причала и направилась в море.
Провожающие махали шхуне вслед:
— Счастливого пути! Будьте осторожны!
— Не беспокойтесь, в опасные места мы не полезем! — кричали мальчики.
Бьёрн занял место у штурвала, а старый Кобби присматривал за машиной. Когда шхуна вышла из гавани, дали полный ход и взяли курс в открытое море. Но «Сигурфари» — судно небольшое, водоизмещением всего в пятнадцать тонн, а потому шло оно довольно медленно.
Мальчики стояли у поручня и наблюдали, как вдоль носа вскипали белопенные гребни и расходились у бортов. С каждой минутой город становился все меньше, здания превратились в маленькие спичечные коробки и вскоре совсем исчезли из виду.
Ребята то и дело перебегали с одного борта на другой, чтобы полюбоваться берегом. Слева по борту он превратился в тонюсенькую серую полоску, вдали синели горы. Справа в лучах солнца поблескивало море, такое спокойное на вид, а в глубине притаилась стихия, которая в любую минуту могла нарушить мирное течение воды.
Над шхуной с пронзительными криками кружили чайки в надежде поживиться остатками пищи. Плавно взмахивая длинными, сильными крыльями, они словно бы демонстрировали людям свое удивительное искусство парения.
Море ревниво скрывает от постороннего глаза свою жизнь и свои тайны. И все же друзья заметили, как у самого борта над водой показалась черная голова тюленя. Но он снова исчез в пучине так же быстро, как появился.
Вдоволь набегавшись по палубе, друзья решили осмотреть судно. Лейвюр-то, конечно, знал тут каждый уголок. Да и Вилли на борту рыбацкой шхуны чувствовал себя как дома. Другое дело — Ингоульвюр. Для него здесь был новый и незнакомый мир, он впервые в жизни плыл на настоящем судне.
Лейвюр и Вилли наперебой старались показать ему все самое интересное — машину и рулевую рубку, радиотелефон и резиновую спасательную лодку, каюту и кубрик. Ингоульвюр внимательно слушал, без устали осматривал и расспрашивал про все эти удивительные вещи.
— Как я посмотрю, вы хотите за один день обучить парня морскому делу. Того и жди, я останусь без места, — сказал Кобби и расхохотался.
Он давно поднялся из машинного отделения, машина работала бесперебойно. Теперь на старике был белый фартук. Он стоял в кубрике, жарил мясо и приговаривал:
Эге-гей, жарься веселей. Дилли-доу!Он без конца мурлыкал себе под нос. Запах жаркого распространился по всему судну, вплоть до самых макушек мачт, над которыми кружили чайки. Их, как видно, привлекал аппетитный запах, исходивший из кубрика.