Ингоульвюр. Оставим этот разговор, брат.
Хьёрлейвюр (убирая меч в ножны). Если говорить правду, нудная жизнь на борту этой посудины и мне не по душе. Надоела пресная еда и питье, которое приходится разводить водой. Так и тянет на почетное место за столом, который ломился бы от яств, у теплого, уютного очага.
Ингоульвюр. А я в последние дни больше думал о богах, чем о светских радостях. Сам О́дин[6] явился мне во сне и велел бросить в море столбики, как только покажутся берега Исландии в океане, и причалить в том месте, где их прибьет к берегу волной.
Хьёрлейвюр (громко хохочет). А если их вынесет в открытое море?
Ингоульвюр (насупив брови, серьезно). Попридержи-ка язык, брат. Не будут боги простирать длань защиты над тем, кто смеется над их мудростью и не желает приносить жертвы.
Хьёрлейвюр. По мне, лучше самому выбрать себе место для жилья на новом месте.
Ингоульвюр (пристально вглядывается в горизонт, будто ищет звезду, по которой определяет курс). Странно, что белое облако к северу на горизонте совсем не двигается.
Хьёрлейвюр (прикладывая ладонь к глазам). Да, какая необыкновенная синевато-белая туча, прямо как замерзшая вода или…
Ингоульвюр (подается вперед и кричит). Земля, земля! Это самый высокий ледник в Исландии!
С кораблей доносятся радостные возгласы: «Земля! Берег Исландии!»
Хьёрлейвюр (улыбается и размахивает мечом). Тогда назовем этот ледник Ва́тнаёкутль, что значит Водяной.
Ингоульвюр (быстро спускается вниз, но вскоре появляется со столбиками в руках. Вид у него торжественный. Он бросает столбики за борт, и они, описав в воздухе дугу, с плеском падают в воду и устремляются за судном. Смотрит на них и тихо говорит). Один всемогущий! Направь их туда, где мне предназначено жить». Это все, что я успел написать. — Ингоульвюр закрыл тетрадь.
— Здорово! — восторженно воскликнул Лейвюр.
— Надеюсь, учителю это покажется сносным, — скромно ответил Ингоульвюр.
Лейвюр наклонился над листом с наброском занавеса.
— Теперь и я начинаю кое-что понимать. Мы обязательно сделаем занавес, надо только раздобыть материал.
— Если человек твердо что-то решил, он всегда сумеет выполнить задуманное, — сказал Ингоульвюр. — Знаешь что, я так устал сидеть за столом, что не прочь покататься на коньках и размяться.
— Вот и отлично! — воскликнул Лейвюр. — Я как раз захватил с собой коньки.
— Потом будет еще лучше работаться, — добавил Ингоульвюр, словно желая оправдаться за то, что отрывается от работы.
Вскоре друзья были уже на пруду. Там собралось много народу: и молодежь и люди постарше. Звенел под коньками лед, и в вечерней тишине разносился веселый смех.
Мальчики присели на берегу, надели коньки и, сделав замысловатый пируэт, вылетели на лед. Они почувствовали, как кровь быстрее побежала по жилам, прохладный ветерок ласкал разгоряченные щеки.
Оба приятеля хорошо бегали на коньках, но Лейвюр был все же более ловким. Он не только делал круги и повороты, но умел также высоко подпрыгивать и лихо приземляться.
Время летело незаметно. Вечер был на редкость хорош: на небосводе мерцали звезды, плясали лучи северного сияния. Наконец Ингоульвюр опомнился. Пора возвращаться домой.
— Ты не жалеешь, что мы сюда пришли? — задиристо спросил Лейвюр.
— Что ты, мы так хорошо размялись! — ответил Ингоульвюр. Его обычно бледное лицо разрумянилось, глаза блестели.
— Признаться, я боялся, что ты запрешься у себя в комнате с этой пьесой и носа на улицу не высунешь, — засмеялся Лейвюр.
— Ты ведь знаешь пословицу: «Лиха беда начало», — ответил Ингоульвюр. — Теперь, когда дело пошло, мне уже не надо опасаться, что не удастся закончить пьесу.
— А как ты думаешь ее назвать?
— Я еще точно не знаю. Возможно, «Открытие Исландии». Если она вообще будет как-нибудь называться.
— Неплохое название, — заметил Лейвюр.
Связав оба ботинка ремнем, он перебросил их через плечо.
В отличном расположении духа друзья направились домой. Покрытая инеем трава на берегу пруда похрустывала под ногами, а над ними раскинулся огромный звездный небосвод.
Остров в океане
14 ноября 1963 года. Занимается новый день. Обычный зимний день, ничем не отличающийся от вчерашнего или позавчерашнего. Серый рассвет, леденящий морозный ветер.
Люди спешат на работу. Тем, кто едет на машине, холод не страшен. Школьники, схватив ранцы, выскакивают на улицу. Ветер ударяет в лицо, и они, низко пригнувшись, петляют между домами. Но вот и школа. Дети спешат укрыться от ветра под защитой школьного здания, прижимаются к стенам. Едва раздается звонок, как они с радостью устремляются внутрь, в тепло классных комнат.