Закряхтели бородачи от заботы, рухнувшей на них, как порода в тесном забое. Самим выбраться из такого завала не хватало ни духу, ни опыта. Сконфуженно ёжась, седоватый выдавил:
— Эта... Помилуйте, ради Христа... Вдруг у комитета руки окажутся того...
— Так прежде всего сами возглавьте его. Помните, как сказано ещё в «Интернационале»? «Никто не даст нам избавления — ни Бог, ни царь и не герой. Добьёмся мы освобождения своею собственной рукой!» Всё понятно? Для науки навестите сучанцев. Поди, слышали, какие они порядки у себя завели?
— Довелось... Вот и нам бы такие...
— Так действуйте. Ступайте в промышленный отдел Исполкома, получите мандаты, все инструкции, как поступать. Всё ясно? Успеха вам. Зоенька, проводи товарищей.
До сих пор «Красное знамя» постоянно реяло благодаря двум Зоям — улыбчиво-застенчивым подружкам. Именно они собирали по городу заказанные статьи, читали сугробы писем, вырезали из «Правды» и враждебных газет отмеченные Петром материалы, заметки. Всё отредактированное моментально перепечатывали. Терпеливо слушали постоянных гонцов со всего Приморья, Камчатки, Сахалина, из Хабаровска или Благовещенска. Без их опыта и сноровки невозможно было управиться с редакторскими обязанностями. Помогали шустрые Зои ещё с тех самых пор, когда газета выходила на обойной или афишной бумаге, но за своё усердие по-прежнему не получали ни полушки, отсутствующих в редакции.
Пока на улицах слушали, переживали, обсуждали победу над консулами, не мешая звонками или собственным присутствием, Пётр в благодатной тишине отобрал нужные материалы, подправил их. Триумф над Верховным Советом Антанты превратился в разящую передовицу. Обед заработан. Поручив девчатам перепечатку, Пётр пошёл на кухню. Клава обрадовалась:
— Ой, хоть ты! Где остальные-то? Жду, жду... Всё переварилось, пережарилось...
— Выступают на митингах. Китайцы капитулировали. Завтра в городе будут все продукты.
— Вот славно-то... — Клава счастливо прижалась к мужу. — Прямо не верится...
— Пошли глянем, как ликует народ!
— Хоть спокойно поешь сперва.
Это удалось. А вот поторжествовать вместе с другими Петру снова не повезло. В бухту на всех парах ворвались японские крейсера «Ивами» и «Асахи». За ними с чувством собственного достоинства вошёл английский крейсер «Суффолк». Народ живо заполнил Адмиральскую пристань. Все ждали высадку десантов и угрюмо переговаривались:
— Это нажим на большевиков, чтоб сдали власть. Раз не в силах с ней управиться.
— Да сколько они ходят во властях-то? Всего с гулькин нос. Где ж тут успеешь сделать всё нужное...
— Понятное дело... А кому отдавать-то её? Агареву с Медведевым? Так эти стрикулисты уже правили нами, знаем их дену...
— Хм, разве дело в них? Просто в ту войну макаки не сумели захватить Приморье. Вот и примеряются опять.
— Ни хрена у самураев не выгорит. Англичанин-то даром, что ль, припёрся в такую даль?..
— О-ох, как теперь большевики выкрутятся из этой передряги и спасут нас?..
— Х-ха, нужны мы им... Лишь заметят шлюпки с десантом, — все исчезнут со страху!
Следовало возразить, доказав, что... Но мысли замёрзли. Петра знобило от пронизывающего океанского ветра. Как сопротивляться вероломному захвату порта? Древняя брандвахта мужественно встала на пути японцев, которые чуть не сплющили её бортами, словно льдину. Еле дымящие в углу бухты старые миноносцы «Бравый», «Твёрдый» и «Точный» тоже не могли противостоять эскадре. А грозные форты, для защиты города фактически отлитые из народного золота, — вообще не имели пушек. Мощные дальнобойные орудия, специально сделанные на французских заводах Каню, ещё в начале войны были отправлены на фронт. Вероятно, для обстрела Берлина. Вот и пришлось ограничиться лишь бурными протестами возмущённого населения да революционной решимостью остатков гарнизона. Уже совершенно осипший от постоянных выступлений на митингах, Кокушкин вдохновлял солдат пламенными призывами:
— Да, мы находимся в пасти свирепого тигра! Но если нам суждено быть проглоченными, то пускай он подавится нами! Потому держите, товарищи, крепче винтовки!
Со штыками наперевес отчаянные солдаты запрудили Адмиральскую пристань, чтобы скинуть в бухту любой десант. Возможно, это остановило интервентов. Или они просто ждали «Бруклин», который загружался в Маниле полным комплектом бутылок для триумфального банкета после совместного штурма Владивостока. Не исключено, что союзников образумил Совет, наконец-то возникший в Берлине и знаменующий начало мировой революции. Кто знает...