Нечаянный праздник помог скрасить вечер, хотя они по-прежнему неустанно перебирали все мыслимые варианты событий. Вполне вероятным казался общий десант сразу в нескольких местах города с одновременным ударом уже вооружённых «демонстрантов». Все небольшие силы были наготове. Нетерпеливо понукая оцепеневшее время, все ждали сигнал. Всполохи звёзд казались вспышками выстрелов. Адмирал Като знал это и по древней самурайской традиции не мешал своим жертвам страдать...
Глава XV
Обвисшие паруса тумана замаскировали эскадру, скрывая её намерения. Пока союзники размышляли, стоит ли этим воспользоваться, бриз усилился и подчистую продул вою бухту, превратив мачты эскадры в целый погост крестов. Скоро наваждение подтвердилось: на «Ивами» и «Асахи» сыграли боевую тревогу. Матросы в белой парадной форме расчехлили башенные орудия, которые, словно подзорные трубы, тщательно осмотрели город и замерли в намеченных точках. Косте почудилось, что правой стал его дом. Перепроверил полёт снаряда. Так и есть: двухэтажный дом бывшего вице-губернатора Приморья тоже превратился, наравне с Исполкомом, в главную цель. Вот как расчётливо действовал адмирал Като, отвлекая внимание от шлюпок, в которые начал садиться десант. Будто для демонстрации, бриз полностью развернул флаг восходящего солнца на первой шлюпке.
Костя почувствовал себя песчинкой в океанском прибое. Сейчас от него зависела жизнь тысяч людей. Как послать их на смерть?.. Пускай даже ради защиты других... Что правильней: до последнего патрона бороться за любимый город или, пожертвовав им, сохранить силы для создания ближайшего фронта, где сражаться за советскую власть?.. Не найдя ответа, растерянно спросил:
— Как же всё-таки быть?..
— Вылизать адмиралу Като штиблеты! Авось это спасёт нас?.. Х-ха, он ещё сомневается? — возмутился Ман. — Побеждает лишь тот, кто действует смело, решительно! Весь десант можно расстрелять прямо в шлюпках! Давай приказ Драгошевскому открывать огонь!
— Отлично придумано... В самый раз для японцев... — усмехнулся Пётр, зло встопорщив тёмные усы. — За такую находчивость Като сегодня же вручит тебе все свои ордена, а Микадо произведёт в почётные самураи.
— Так вы... вы что... решили сдаться на их милость? — выкатил Ман чёрные глаза, в которых клубился ужас.
— Не собираемся. Просто нужно обождать, — пояснил Пётр.
— Чего? Пока нас разоружат и перебьют, как щенят?! Давай приказ Драгошевскому открывать огонь! Слышь, Костя?!
Не отрывая взгляда от шлюпок, сверкающих вёслами. Костя покачал головой:
— Нельзя... Не тот случай...
Ман поражённо попятился от них, взвизгнув:
— Поз-зор! Как вы смеете, подлые трусы?! Или решили предать революцию, предать советскую власть?! — Он бросился к телефону и, схватив трубку, приказал телефонистке: — Срочно штаб Драгошевского!
Пётр успел нажать рычаг, процедив:
— Это что за эсеровщина? Положи трубку.
— Вот когда вы, мерзавцы, показали свою истинную революционность! Прочь руки, негодяй! — пытался оттолкнуть его Ман.
— Дай задний ход, оратель... Мнишь себя пупом земли, а не в силах уяснить простую истину: от нас ждут эти выстрелы, чтоб разгромить уже на законном основании.
— Эх вы, талейраны!.. После такого миролюбия вы достойны только презрения! Пусть коммунары не выстояли, зато хоть сумели по-настоящему умереть! А вы, ничтожества, не способны даже на это! И чёрт с вами! Я предпочитаю умереть стоя, чем прозябать на коленях под самурайским игом!
— Трибун... Кто дал нам право такого предпочтения? — бросил Костя. — Ведь от нас зависят тысячи жизней, сохранность города и советской власти.
— Талейра-а-ан!.. Значит, мы обязаны, как черви, извиваться под сапогами каких-то макак? В чём же тогда смысл революции? В чём?!
— Мило-ок... Революция — это знамя. Можешь держать его во весь рост? Держи. Не можешь... Стой на коленях, но — держи. Главное, чтоб оно было чистым! — сказал Пётр и для верности припечатал: — Разве Ленин не из-за этого пошёл на Брестский мир?
— Но я ж не червяк! Я — человек! И революция совершалась во имя меня! Так до каких же пор я из-за вас должен терпеть невыносимые унижения?!
Взбешённый очередным безрассудством горе-вождей и тем, что бессилен предотвратить его гибельный исход, Ман в неистовстве метался по кабинету. Оставалось только испепелять их вытаращенными глазами.
— Пока революция совершается во имя человечества. Поэтому нечего корчить из себя чистоплюя и, как дамочка, закатывать истерики. Мы ещё хозяева своей жизни. Значит, должны выжить хотя бы для того, чтоб отправить в Россию лишний эшелон оружия, патронов или толково рассказать Ленину, чем тут всё кончится. Ясно? — уточнил Пётр, вытирая ладонью потный лоб с глубокими залысинами. Потом соединился с Драгошевским, предложив ему: — Перекрой все улицы до японского консульства. Если Като ограничится десантом, который уже в шлюпках, чёрт с ним, пусть идут без помех в этот мешок. Дальше консульства им пути нет. Если попрут? Ну, таким числом не должны бы... Там посмотрим... Пускай прут на штыки. Ну, терпи, паря, терпи. Осталось немного. Ведь ты — Генрих. Так и чувствуй себя королём положения!