— Блестящая идея... Она стоит моего виски... Стюард, прошу...
Наполненную рюмку Ленлоп поднял, точно факел, осветивший путь к истине. Консулы охотно поддержали своего дуайена. Потом окружили Костю, одарив благосклонными взглядами, осыпали признаниями, что приятно удивлены знакомством с таким остроумным красным губернатором. Однако любезней всех оказался Кикучи, на хорошем русском уверяя, что его задача — содействовать максимально тесному сотрудничеству русского и японского народов, поскольку в их психологии, несмотря на расовые различия, много общего. Несмотря на расовое сходство, им гораздо сложней сблизиться с китайцами, ибо сходство психики не зависит от расовых особенностей. Что касается агрессивных планов, то они в основном разработаны союзниками, которые из корыстных интересов стремятся опорочить миролюбивую Японию.
— Да, Россия — очаровательная страна. Да, нам по душе её изумительно добрый, отзывчивый народ. Вот с кем, для полного возрождения, нам следовало бы слиться воедино! Но — как? Пытаясь сблизить народы прежним варварским способом, — приблизишь их только на расстояние выстрела. Что же в итоге получится? — вдохновенно рассуждал Кикучи, абсолютно непохожий на прежних двойников. — Мы потеряем лучшую среди союзников армию, а приобретём непримиримого врага. И это во время величайшего всемирного напряжения?.. Нет, ваше превосходительство, наши сокровенные мечты о слиянии с прекрасной Россией такие же платонические, как мои грёзы о солнцеликой дочери Микадо. Вот почему Императорской Японии очень желательно иметь в могучей России верную союзницу.
Убедительно? Логично? Вполне! Костя тотчас поймал Кикучи на слове:
— Давайте оформим это как договор!
— Завтра, ваше превосходительство, завтра продолжим этот чрезвычайно полезный разговор, — твёрдо пообещал Кикучи, видимо, для гарантии взяв у Кости салфетку и проворно заправив поверх своей. Однако любезность его была беспредельной — в чёрном «Форде» доставил их прямо к Исполкому.
Лишь там друзья спохватились, что опоздали в Пушкинский театр сдать великолепные шляпы, костюмы, сорочки, штиблеты. Костю это огорчило. Ведь столько вещей взял в костюмерной под честное слово отдать до полуночи. Нехорошо подводить знакомую женщину. Неприлично, Вдруг она до сих пор ждёт, переживая... Давай звонить в театр. Конечно, зря. Если милая женщина, какая-то из его родственниц, и костерила болтуна, то наверняка уже дома. Костя одержимо пытался вспомнить её телефон. Эта безутешность была значительно сильней впечатлений от банкета, Пётр постарался вразумить:
— Ваше превосходительство, мы же договорились продолжить беседу с Кикучи. Вдруг даже соблазним его подписать мирный договор. Так роскошные костюмы окажутся очень кстати.
— Чепуха-с... Хотя в общем-то было занятно слушать свист соловья-разбойника. Подобного Кикучи я видел впервые.
Костя рассказал о предыдущих встречах. Невольно заговорили о других консулах, адмиралах, Ленлопе. Так и пробалясничали до рассвета, когда обнаружили в бухте белую махину броненосца «Хизен», который возник без единого всплеска и притаился за эскадрой. Лучшего примера искреннего стремления Японии к миру с Россией пока не существовало. Особая значимость появления «Хизена» состояла в том, что раньше это был русский броненосец «Ретвизан», который всплыл из морской пучины явно для компании крейсеру «Орел», ныне — «Ивами». Флагману четвёртой ударной эскадры. Осталось дождаться появления «Суворова» и «Петропавловска».
— Хана всем переговорам! — отрезал Костя.
Друзья отправились в театр и с благодарностью получили у сторожа свою ветошь. Затем серыми мышками облегчённо выскользнули с чёрного хода.
Костин триумф лишил Агарева с Медведевым слова. Про них на банкете забыли. Но это вовсе не значило, что поставили крест. Куда без них тому же Ленлопу? Хоть пропадай в расцвете карьеры. Следовательно, позволит с удвоенным рвением исправить нечаянную осечку. Значит, неизбежна следующая провокация. Вот и получилось: прежде стремились избежать одних неприятностей, — взамен обрели ещё худшие. Пора избавиться от всяких неожиданностей.
Чрезвычайно деликатную миссию по роспуску городской Думы Исполком поручил чрезвычайному комиссару Владивостока Никифорову. Предвидя естественное сопротивление, Пётр попросил Драгошевского дать несколько красногвардейцев и позвонил Агареву: