— Как-как-как...
Однако потом самоотверженно сжал её в кулаке. Так и окаменел, судорожно скребя пальцами.
Тут уж не выдержал даже Ман — подгрёб к себе всю стопку, впился глазами. Оба кулака тотчас взлетели над головой, люстру всколыхнул неистовый крик:
— Ах, социал-прохвосты! Ах, мерзкие хунхузы! Уже столько времени знать, что произошла революция, но всучить нам фальшивку о победе Керенского! Так нагло по-шулерски обмануть! Едва не захватить власть, чтоб уничтожить всех нас и снова загнать в ярмо народ! Да за это вас, искариотоз, иуд, нужно немедленно бросить на растерзание толпы!
Он стал расстёгивать сюртук. Пуговицы ускользали из-под пальцев. Пытаясь разрядить обстановку, Арнольд пошутил:
— Хм, те же усы, та же борода... Но уже со-овсем другой человек!
Взбешённый Ман рванул пуговицы и выхватил из кармана браунинг. Пётр еле успел поддать его вверх, затем — выхватить. Пуля глубокой царапиной срикошетила по лазурной росписи потолка. Нельзя упускать верный момент благополучного отступления. Возмущённый Медведев резко поднялся, угрожающе бросив:
— Это уже язык гражданской войны! Накануне священного дня, когда в Учредительном собрании должен был прозвучать глас всего народа, — вы узурпировали власть, тем самым пойдя уже не столько против правительства, сколько против всей России! Поз-зор! В сей роковой момент наша партия полностью на стороне пострадавших! Именно ваш авантюризм принуждает нас защищать народную и свою честь с оружием в руках! Мы постоянно жертвовали своими жизнями ради свершения великих идеалов социализма! Без малейших колебаний мы кинем их на алтарь победы и ныне! Запомните: сроки вашего торжества кратки!
Полный праведного негодования, выплеснутого лишь отчасти, сухопарый Медведев направился к вешалке. Отставать нельзя. Тоже засеменив на кривых паучьих ножках, Агарев с горчайшей укоризной запричитал:
— Кошмарная угроза висела над Россией всё минувшее время... Я молил Бога пронести её мимо... Не получилось... После заговора великих князей, после авантюры генерала Корнилова все с тревогой ждали очередной удар справа, а он последовал слева... Ослеплённые партийным авантюризмом, безумцы по-бандитски подло из-за угла ударили прямо в сердце революционной демократии... Такого позорного вероломства ещё не знала история... Неужто этим иудам удастся установить диктатуру над пролетариатом? Не верю! Посему неизбежно свершится вещее: «И вонзит народ меч свой в сердце змия, пожиравшего его!»
— Грянула, а-а, чёрная беда... Свершилось безумное, э-эм, дело... Под зловещий грохот ружейной и пулемётной пальбы невинно и бесцельно, м-м, льётся братская кровь, а смерть, вовсю лютуя, э-эм, шествует по пепелищам... Великие идеалы мировой демократии, рождённые, а-а, лучшими умами человечества, осквернены и растоптаны... — по-солдатски рапортующе забубнил Гольдбрейх, пытаясь вызволить из кресла рыхлое тело. Страшась отстать, наконец-то сумел это сделать и, уже взяв с вешалки тёплое пальто с меховым воротником, одышливо простонал: — Свободную, а-а, едва прозревшую, едва вкусившую плоды народоправства, э-эм, Россию снова заковывают в кандалы рабского бесправия... Мы не можем, а-а, с этим смириться и тоже без колебаний возьмём оружие, дабы защитить беспомощный народ и отстоять поруганную честь России!
В решительно надвинутых на брови шляпах дружный триумвират клином направился к двери, которую, попятясь, прикрыл спиной Арнольд. Весело протянул:
— Не-е, господа, одними речами вы теперь не отделаетесь. Впереди серьёзный разговор. Так что вернитесь в кресла, пожалуйста, успокойтесь да хоть ради вежливости поздравьте нёс.
— Эка радость: сменяли Керенского на Троцкого! — фыркнул Медведев. — А говорить нам более не о чем. Свои позиции мы не сдадим даже под штыками околпаченных вами солдат!
— Вам терять нечего! Вы хотите гражданской войны? Крови хотите? Так получите её сполна! Своими действиями вы пробудили силы не только в самой России, но и вне её!
Там некто третий решит судьбу революции! — устремил к окнам руку Агарев, разозлённый задержкой. Возможно — роковой.
— А я-то думал, что стихия разбушевалась сама по себе... Оказывается, это некто третий уже мобилизовал её против нас! — хохотнул Арнольд и пожурил воинственный триумвират: — Ну, никак вам не живётся без штыков, без крови... Только зачем они, когда есть надёжный, совершенно безопасный способ разрешения всех проблем. Пусть Совет решит, кто из нас прав. Чем для вас, истинных демократов, плоха такая демократия?
— Превращённая, э-эм, в пошлый фарс! Вон с дороги! — неожиданно рявкнул Гольдбрейх.