— Боже правый, что я слышу... Председатель Крайкома партии большевиков собственными руками воскрешает царские порядки? Бред собачий! Кошмар! Поз-зор! — заклеймил его Медведев.
И в знак протеста против вопиющего кощунства оппозиция дружно покинула Исполком. Оставшиеся большевики, левые эсеры и беспартийные, тщательно прикинув неизбежные последствия, поддержали мудрое пролетарское решение, которое избавляло от множества проблем. К сожалению, оно немедленно создало новые. Миллионеры не желали расставаться даже с мизером.
Для начала Биржевой комитет предложил директорам банков и других кредитных учреждений в знак протеста прекратить работу. На заседании присутствовали почётные гости — представители японских «Чесен-банк» и «Спеши-банк». Они без обычных экивоков согласились внести необходимые суммы. Стачечный фонд составил шестьсот тысяч золотых рублей, гарантируя полугодовое безделье. Все были почти счастливы: эх, воздадут таким-разэтаким большевикам! Мстительные грёзы близоруких банкиров развеял старый мухомор Исакович, печально спросив:
— Уважаемые господа, неужто вы не видите обычную ловушку? Сейчас японцы не могут сбить с рынка нас потому, что мы ещё достаточно сильны. А вот если мы на полгода прекратим операции, они станут полными хозяевами всей торговли края. Теперь вам ясно, почему они с радостью дают деньги на вашу бузу? То-то ж... Нет, я отказываюсь от комбинации из трёх пальцев. И вообще негоже разбираться в домашних делах при помощи даже очень хороших соседей. Это великий грех...
Он медленно вытер платком потный от волнения лоб и, подтверждая слова кивками, покачиваниями седой головы, основательно высморкался. Много значило каждое слово директора Русско-Азиатского банка, самого мощного на Дальнем Востоке. Уличённые Исаковичем японцы смущённо алели как восходящее солнце. А посрамлённые банкиры крепко задумались о будущем и, смирив гордыню, явились в Исполком.
Совершенно замотанный Пётр не почувствовал значимости момента. Лишь привычно собрался дать классовым врагам нужный отпор. Впрочем, они вблизи оказались вовсе непохожими на хищных акул капитализма. Непривычно любезные господа скромно хотели бы знать дальнейшие намерения власти, чтобы как-то их совместить. Масса насущных проблем не позволяла Петру заглядывать в будущее. Подчинённость столице не пробуждала мыслей о какой-то самостоятельной жизни. Этот визит что-то изменил в представлениях. Уж если сюда пожаловал всемогущий Биржевой комитет во главе с самим Циммерманом, значит, не очень верил в постороннюю помощь и более надёжной счёл местную. Следовательно, под воздействием различных влияний возможен вариант общего существования хоть какое-то время. Воротилы предлагали сделать его полезным взаимно. Мерзко идти на уступки кровным врагам, которые только что хотели тебя четвертовать, а в знак благодарности готовы проглотить целиком. Но они имели уйму денег, которыми охотно могли поделиться. Да, за согласие платить законный подоходный налог требовалось помочь им в борьбе с японцами. Как? Опытный Циммерман пояснил:
— Ограничить бы их валютные операции, запретить скупку сырья у населения.
— Попробуем...
— А как вы намерены работать с нами?
— Будем пресекать лишь те операции, какие нарушают интересы государства. Остальные при нормальных отношениях чего ж затруднять? Пожалуйста, действуйте во благо народа и Отечества. Если к тому же сдадите нам золото для обеспечения кредита в Госбанке, — тогда японцев точно выставим отсюда.
— Чем вы это гарантируете? — согласно допытывался ушлый Циммерман.
— Обязательством не покушаться на ваши фонды наличности, — неожиданно для себя пообещал Пётр.
Все оценили ловкий приём, превращённый в шутку. Циммерман даже восхищённо шлёпнул пухлыми руками, будто прихлопнул муху. Встреча завершилась дружными пожеланиями взаимных удач. Теперь ответную должен был принести Пётр. В городе находились американский «Чейз Нейшнл банк», английские «Гонконг-банк» и «Гонконг-Шанхайский банк», японские «Чесен-банк» и «Спеши-банк». Пётр предложил им отчитаться в своей деятельности перед Госбанком. Последовали естественные протесты, поскольку приходилось рассекречивать многие тайны. Однако сам Циммерман вновь подсказал, как прижать их к ногтю. Часть операций, противоречащих государственным интересам, была запрещена. Это весьма утешило Биржевой комитет, который воочию убедился, что главный большевик Приморья благоразумен, держит слово и печётся об Отечестве. Госбанк тотчас получил налоговые деньги.