— У комендатуры часовой, — подойдя к Ковалеву, шепнул он. — Смирнов с Гуляковым ушли его снимать.
Десантники остановились, замерев на месте. Ковалев с нетерпением ждал условного сигнала, разрешающего продолжать движение. Времени оставалось очень мало: всего пятнадцать минут. Ровно в два часа ночи отвлекающие группы откроют перед фронтом огонь, имитируя ложное наступление. Тогда гарнизон встревожится и без большого боя не обойтись. Ковалев выждал еще минуту, но условного сигнала все не было. И он не выдержал:
— Передать по цепи: продолжать движение вперед. Всем приготовиться к бою!
— Товарищ капитан! — обратился к нему главстаршина Шевченко. — Я ухожу!
— Давай действуй, Шевченко! И быстрее, быстрее! — затем повернулся к Пыринову. — Ты тоже, Сергей! Иди. Найди батарею во что бы то ни стало! Иначе она нам спокойно уйти не даст. Она где-то там, в лесочке, на окраине деревни!
«Черт с ним, с этим часовым! Все равно теперь не успеют очухаться!»— нетерпеливо подумал Ковалев и быстрее зашагал по дороге. Остальные двинулись за ним. Послышалось лязганье затворами винтовок, автоматов. Но капитан уже не обращал на это внимания, он сам с шумом вставил диск с патронами в свой ППШ.
Вскоре дорога круто повернула от озера, лес кончился, и десантники, перевалив небольшую горку, вышли на открытое место. Справа от дороги желтело овсяное поле, впереди зачернели крайние дома Ондозера. Деревня спала. Вернее, не вся деревня, а только те дома, в которых расквартировались оккупанты. Остальные пустовали. Это Ковалев знал. Жители еще в прошлом году, когда фронт подошел близко, эвакуировались, увезя с собой все колхозное имущество. Но сейчас, ночью, десантникам предстояло прочесать все дома, потому что неизвестно, какие пусты, а в каких финны.
Ковалев приостановился, подозвал главстаршину Краевого, командира взвода автоматчиков.
— Ты, главстаршина, берешь на себя все дома до комендатуры, — приказал он ему. — А я с разведчиками комендатуру и все остальные после нее. Офицеров не убивать, штабу бригады нужен язык. И постарайся без лишней стрельбы.
Десантники вплотную подошли к деревне. Крайние дома были в двадцати шагах от них. Ковалев поднял вверх руку: всем стоять!
Только он подал команду, как поблизости послышалось четырехкратное кряканье утки — разведчики подавали сигнал, что часовой снят и можно входить в деревню. И хотя он был запоздалым, Ковалева это несколько успокоило: враг преждевременно не поднял тревогу.
Но только он об этом подумал, как из деревни вдруг раздался звонкий винтовочный выстрел, вслед за ним — второй…
— Впе-е-р-е-д! — закричал капитан и побежал по дороге вдоль домов, на ходу пытаясь определить, в каком из них находится комендатура.
Он бежал, не оборачиваясь назад и не видя, кто из десантников последовал за ним. Но он слышал их тяжелое дыхание, топот подкованных ботинок — значит, его разведчики были с ним.
— Впе-е-р-е-д!!! — снова закричал Ковалев, воодушевленный тем, что никто не отстает.
Ночная тишина вдруг разом взорвалась — застрочили автоматы, загремели первые взрывы гранат, пули с противным свистом заметались в воздухе. Послышался звон разбитых стекол. Затем крики, ругань на русском и финском языках.
Ковалев рванулся к самому большому дому — там, по его мнению, должна была быть комендатура.
Застигнутые врасплох, вражеские солдаты в панике выпрыгивали из окон домов, многие были в одном нательном белье. Но из комендатуры никто не выбегал на улицу, и Ковалев подумал, что там никого нет, хотел уже заскочить туда, но в этот момент застрочил пулемет. Пули рикошетом запрыгали по дороге рядом с Ковалевым. Капитан бросился на землю и ударил по пулемету из своего автомата длинной очередью, перекатился на другое место, чтобы по вспышке его не засек пулеметчик, и снова выпустил длинную очередь. Вражеский пулемет продолжал поливать свинцом из проема окна. Десантники залегли. Никто не хотел рисковать жизнью.
Надо было что-то придумать. Но что — Ковалев не знал. Ему еще не приходилось ходить в атаку, лезть на врага напролом. Как разведчик он был приучен к тихим, мгновенным боям: налет — и скрытный отход. Тут же эта тактика не подходила. Капитан приподнялся на локтях и повернул голову вправо — несколько бойцов из его группы лежали поблизости и стреляли по пулемету. Ковалев понял: страх сковал десантников и они будут лежать на земле под огнем до тех пор, пока их всех не убьют. И никакая сила не заставит их подняться! Он и сам боялся вот так запросто быть подстрелянным, но нужно было что-то делать!