Владимир Яценко
Десант в настоящее
Часть 1.Пустошь
"Жизнь, основанная на окислительно-восстановительных реакциях, отличается крайней агрессивностью, определяемой неуживчивым характером атома, лежащего в её основе, — кислорода.
Это основное свойство кислородсодержащей жизни акцентируется крайней нестабильностью её основы — белка. От самого рождения и до скорой неминуемой гибели организм вынужден вести свирепую и беспощадную борьбу за выживание. Таким образом, помимо врождённой агрессивной природы этих существ, имеем их внутреннюю готовность к любому конфликту, который они приучены решать безжалостно и беспощадно". Из отчёта экспедиции к VI(3)
I
"Тормоза для труса!" С этой сомнительной истиной меня познакомил лейтенант Химмельблау, примерно за минуту до своего срочного убытия на приём к Господу Богу. Прошло много времени, и сегодня я уже лет на пять пожил больше, чем лейтенант, когда он, сломав руль и прижавшись щекой к приборной панели лендровера, оставил меня в разбитой машине чуть ли не в самом центре Африки. Тогда я видел в нём героя, сегодня проклинаю за глупость. С тех пор в графе "Особые приметы" в моём личном деле прочно обосновалась запись: "сломанный нос и рубец над левой бровью". Когда в госпитале врач сообщил о необратимых изменениях на моём лице, я только пожал плечами. Это сообщение меркло на фоне того, что я жив и не искалечен. В те времена я мечтал о погонах с большими звёздами, уютном кабинете с длинноногой, покладистой секретаршей, и мне казалось, что жизнь только начинается. Сегодня моё отношение к жизни не изменилось, но что касается остальных иллюзий…
Словом, "особые приметы" внесли существенные ограничения в мой заработок. Работодатели предпочитают молодых безликих парней, пренебрегая опытом и послужным списком.
Поэтому, получив работу ликвидатора при денежной корзинке с сомнительным прошлым, к своим обязанностям я отнёсся со всем тщанием, на какое только был способен. Для разминки установил микрофоны по периметру квартала и в проблемных переулках, граничащих с объектом. Потом, принявшись за работу всерьёз, нафаршировал взрывчаткой здание так, что пожелай клиент, не выходя из-за обеденного стола полететь на Луну, я бы не стал смеяться над её просьбой. Чем она занималась и зачем ей такой сложный способ самоубийства — не моего ума дело. Мне было заплачено только за то, чтобы в нужный момент её дом превратился в груду битого кирпича. Что это за момент, а также дополнительные инструкции, выполнение которых сулило приличные премиальные, было оговорено в присутствии самого клиента.
И вот, только что, в пять тридцать утра, датчики-микрофоны сообщили, что время пришло. Скрип тормозов может о многом рассказать ценителю этого рода музыки. И о машине, и о водителе, об их темпераменте и намерениях. Я давно, ещё со времён Химмельблау, считаю себя большим специалистом в этих вопросах.
Не спуская глаз с мониторов, я быстро оделся.
Машин было три. Грузовик, ГАЗ-66, остановился в начале улицы. Было слышно, как с бортов выпрыгивают солдаты, и в полном молчании рассредоточиваются по улицам, замыкая оцепление. Легковушки остановились перед воротами особняка. Тяжёлое дыхание в динамиках говорило о том, что декоративная ограда сада уже преодолена.
Вот-вот должны были приняться за входные бронированные двери.
Это и было началом моей работы. Я не стал дожидаться, пока они взорвут парадный вход, и взорвал его сам вместе с коридором. Одновременно сработал термический заряд на втором этаже. Со стороны это должно было выглядеть красиво: шлейфы яростного пламени из окон-бойниц, настолько узких, что через них взрослому человеку пролезть невозможно. Меня с самого начала поразило, насколько клиент ценила конфиденциальность.
Теперь, пока противник собирается с духом, чтобы штурмовать взрывающееся само по себе здание, я должен выполнить дополнительные инструкции и не забыть спасти свою шкуру.
Где расположен потайной сейф, я выяснил между делом ещё две недели назад. А дел в последние время у меня было немного: раскопки в подвале, столярные работы в доме напротив и моральная поддержка клиента. Ещё неизвестно, что было тяжелее…
Перспектива открывать сейф за несколько минут до основной серии взрывов меня не пугала. Я, конечно, не Копперфильд: фамилия у меня короче и невеста настоящая. Просто легко быть медвежатником, если известна конструкция замка, под рукой все инструменты и на сирену сигнализации никто не обращает внимания.
Подбегаю к сейфу и вижу, что инструменты мне не понадобятся: сейф открыт настежь. Тяжёлое чувство. Не люблю сюрпризов. Даже приятных.