Здесь, как и наверху, тоже мало интересного. Упругий, из толстой прорезиненной ткани топливный мешок наполовину заполнен авиационным бензином. Я его снял с вертолёта. Как? Спросите об этом у Василия. Он должен лучше помнить. Для меня эта "процедура" прошла одним бесконечным кошмарным сном: вот я собираюсь с духом, чтобы нарушить данное себе обещание не лезть больше в воду; вот с огромным усилием стаскиваю ботинки с ног покойника в пассажирском отделении. Того самого, что пистолет потерял. А вот мы с Василием уже налегаем на свежесрезанную ветку с руку толщиной.
Тогда это коромысло было всего лишь куском дерева. Сегодня — продолжение наших рук, полноправный член команды. С ним даже можно разговаривать. Только он обычно не в духе. Потому и молчит.
Как, впрочем, и мы.
— Это ты по гитлерюгенду соскучился? — спросил меня Василий, когда я предложил устроить пожар на краю Базы.
— Нет, хотел о твоём пионерском прошлом напомнить: "Взвейтесь кострами, синие ночи…"
— Погоди, — невесело сказал он. — Придёт время, я тебе тоже песенку спою.
Тогда меня задело его пренебрежительное отношение к моей идее. Ведь я исходил из единственного достоверно известного нам факта, который заключался в том, что о предполагаемом противнике ничего не известно.
"Значит, — рассуждал я, — необходимо произвести какое-то возбуждающее действие и следить за откликом, который обязательно последует за воздействием, если оно будет достаточно велико".
А чем слаб взрыв тонны авиационного бензина? Конечно, техническая реализация этого проекта, сулящего блестящие в прямом смысле слова перспективы, имела ряд трудностей, но все они были разрешимы. Возвращаемся к вертолёту (это совсем просто!). Демонтируем имеющимся инструментом топливные баки (здесь пыхтеть мне пришлось одному). Находим способ, как дотащить топливо поближе к базе противника (именно этим в настоящее время мы и занимаемся), подпалим бензин и поглядим, что будет дальше. В том, что хоть отклик воспоследует, я не сомневаюсь. Кем бы пришельцы ни были, их не может не заинтересовать фейерверк на пороге своего дома.
Нам повезло. Топливные баки оказались резиновыми мешками. Их демонтаж подарил немало незабываемых минут, но всё обошлось благополучно. Потом повезло ещё раз. Великое "открытие": бензин легче воды! Поэтому проблема транспортировки топливных контейнеров решилась достаточно просто: мы идём по поверхности и тянем за собой контейнеры, которые плывут в воде под травой. На буксировку первого бака ушло два дня. Стояла солнечная, тёплая погода, вселяющая уверенность в успехе задуманного предприятия: после суточной лёжки на "пляже" пары бензина придали мешку упругость и выпуклые обтекаемые формы.
Со вторым мешком было тяжелее: то ли из-за непогоды, то ли мы подустали. Трос не так охотно резал траву, и мне казалось, что усилие, которое мы прикладываем к коромыслу, на три четверти расходуется именно на резку растений.
Иногда трос "увязал" в особенно толстом слое травяного покрова или контейнер натыкался на неожиданное препятствие: отмель, подводный валун. Тогда я спускался вниз, в холодную неприветливую тьму и выяснял причины остановки. Если первое, то, работая по очереди длинным ножом, мы прорубали коридор в траве. Если же второе, то приходилось поворачивать и обходить препятствие.
На этот раз разведка не занимает много времени. Через минуту становится ясно, что проблема в траве — до грунта здесь метра полтора.
Возвращаюсь назад и протискиваюсь в узкую щель, прорезанную тросом в траве. Эта щель так и тянется позади нас, невидимой промежностью длиной в два десятка километров. Где-то рядом должен быть ещё один такой разрез. Жаль, что нет возможности двигаться первым фарватером. Буксировка первого мешка была много легче…
Долго, с наслаждением отфыркиваюсь и отплёвываюсь от болотной тины. На самом деле, особой разницы не чувствую: здесь, на поверхности, так же сыро, как и там, внизу. Ну, может, чуть светлее. С меня льёт в три ручья, но это совершенно не беспокоит: сверху всё равно льёт в четыре. К холоду то ли притерпелся, то ли по случаю дождя температура воды немного повысилась…
Взглядом указываю Василию на нож, и он тут же принимается за работу. Это мои минуты отдыха, но следует подумать об одежде. Я ослабляю давление шнурков. Если этого не сделать, шнуровка "распилит" кожу до дыр, до крови. Вот такие у нас водные процедуры!
Несколько минут спустя, вытирая пятернёй влагу с могучего лба, Василий демонстративно берётся за свой конец коромысла. Стараюсь не отставать — в таких условиях не дай Бог кому-то из команды почувствовать, что он перетруждается больше другого, — и делаю то же самое.