Григорий тоже выглянул за бруствер и уже смог рассмотреть лица, которые как будто он видел раньше. Но кем бы они не были, на нескольких конниках была корниловская форма и белогвардейские форма со шнурками и петлями, надетая белыми сверх кавалерийских доломанов…
— Белые скачут, командир, верни мои стволы, стрелять в жизни приходилось, — в глаза взглянул красному командиру лейтенант Семенов и протянул руку.
— Как тебя звать, солдат?
— Григорий Семенов, воевать приходилось за Россию!
Красный командир, видно принял для себя твердое решение и откинул мешковину, где лежало два нагана оперативника. Тот их взял и, дыхнув на барабаны с патронами, прокатил их по рукаву куртки, заставив патроны встать на место, если хоть один успел примерзнуть на ледяной земле.
Отряд белогвардейцев уже разделяло не больше двести метров от укреплений красных как грянули очередями два пулемета с бруствера, да раздались отдельные винтовочные хлопки. Несколько белогвардейцев, словно споткнулись, упав на землю. Другие бросились в рассыпную, уходя в сторону леса, пока деревья не скрыли их от пуль.
— Пятеро уже отвоевались, — воинственно крикнул один из красноармейцев. — Остальные деру дали.
— Не думаю, что бы они совсем убежали, — выразил свои опасения оперативник и обратился к командиру: — Товарищ командир, как вы думаете может развернем хоть один пулемет в сторону леса?
— Демьянин и Зинченко смените позицию, взять лес под прицел, — вместо ответа крикнул командир, но было поздно.
От леса в сторону укрепления красных с незащищенного фланга несся еще большой конный отряд белогвардейских офицеров и казаков. Красные начали стрелять из винтовок навскидку, а белые уверенно стреляли в ответ из револьверов. С той и другой стороны прибавлялись убитые и раненные…
Когда уже до бруствера оставались последние метры несколько красных бойцов, не имевшие боевого опыта, не выдержали и бросились бежать. Неожиданно на бруствер выскочил Григорий Семенов с двумя наганами в руках и начал поочередно навскидку от пояса стрелять, то с одной, то с другой руки. Несколько пуль прошили землю под ногами лейтенанта, а одна пуля зацепила его бок. Опалив огнем, пуля прошла на вылет по касательной, но Григорий не останавливался, быстро перегибаясь в поясе и смещаясь, то влево, то вправо, продолжал прицельно уничтожать белогвардейцев. Когда осталось только два белых казака из дюжины, они повернули назад и в вечерней мгле скрылись из виду.
Семенов оглянулся и увидел, что красный командир был ранен двумя пулями в грудь и плечо. Он пытался привстать и что‑то сказать Семенову, но плохо получалось.
— Командир, не беспокойся, сейчас тебя перевяжу, — подбадривал его лейтенант. — И вы товарищи красноармейцы, перевяжите друг–друга, как сможете.
— Спасибо тебе Григорий, ты настоящий воин, я еще не видел, что бы так стреляли с двух рук, — командир закашлялся и из его рта пошла кровь. — Помираю что ли?
Григорий не отвечал больше на его вопросы, а сняв с себя рубаху, начал разрывать ее на лоскуты. Ему и раньше приходилось перевязывать раненых бойцов от рук боевиков на Кавказе. Он увидел, что пулевые отверстия были неглубокие и не причинили больших повреждений красноармейцу. Сделав перевязку, он накинул шинель на командира. Набрав золы и ссыпав из патрона пороху, бывший спецназовец присыпал свою неглубокую касательную рану на боку.
Когда совсем стемнело из города прискакал конный разъезд. Пятеро красноармейцев были кто в овечьих бурках, а кто в шинелях и с винтовками на плече. К седлам лошадей красных были приторочены вещмешки с провиантом и боеприпасами.
— Вы из отряда Григория Семенова?
— Так точно, конный разъезд, проверяем посты… А вас я вижу белые обстреляли?
— Да, вот испытали нас на прочность, да вон солдат нас выручил, стреляет как в цирке с двух стволов и без промаха, он к нам от белых прискакал, гнались они за ним, — радостно сообщил пулеметчик. — А командир наш в бреду, ранен он.
— Понятно, хлопцы… Ну, а ты солдат, кем будешь, что так стреляешь и белые за тобой гоняются? — спросил уже немолодой конник в военной шинели и папахе с кумачовой лентой.
— Григорий меня звать, а путь я держу к вашему командиру Григорию Семенову… Разговор важный имеется!
— Ладно, мы втроем останемся прикрывать, а ты Григорий скачи вместе с красноармейцем Лешкиным в отряд… Доложите обо всем, и шлите сюда две подводы за раненными, и еще патронов сюда подбросьте и несколько бойцов, видно белые еще сюда прискачут завтра.
Григорий Семенов зарядил свои два нагана новыми патронами и поправил сбрую на свежем коне атамана Раковского. Вскочив в седло, он подскакал к раненному командиру. Хоть и наступили ночные густые сумерки, но тот разглядел Григория и бросил ему на прощание: