- Тссс, тихо, пока эти проглоты не унюхали, - Марина стремительным движением порубила на дольки лимон. – Что празднуем?
- Мой уход из большого секса!
- Ой, Нин, ты нас всех пугаешь. Неужели замуж собралась?
- Отстаньте, я принца жду, - огрызнулась Нинка. – Где рюмки?
Она обвела взглядом притихших подруг и торжественно объявила:
- К Андрею вернулась жена!
- Так мы радуемся или грустим?
- Радуемся, девочки, радуемся. Мне, как женщине материально и морально обеспеченной, чужие мужья не нужны. А Андрей будет присмотрен, накормлен, утешен, да еще и второй медовый месяц переживет. Разве плохо?
- То есть ты совсем не расстроена? – Все еще недоверчиво переспросила Маришка.
- Оттого что у моего бывшего любовника все в жизни хорошо? Не расстроена, ну вот ни чуточки, - Нинка отмерила вишневым ногтем большого пальца кончик указательного и сунула его Марине под нос. – Тем более, что я сама им помогла.
- Ой, чем дальше, тем все чудесатее и чудесатее, - обрадовалась Наталья, оперлась локтями на край стола, пристроила подбородок на ладони и попросила: - Рассказывай.
А о чем тут было рассказывать, если у Светланы от рождения в организм была встроена функция заботы о семье? Кажется, она даже себе самой стыдилась признаться, что задел ее не сам факт измены мужа, как таковой, а наглость его любовницы. Оставалось лишь довести до ее сведения, что молодая нахалка грубила законной жене не от вседозволенности.
- Думаю, это была ее последняя ставка. Если бы твой Андрей, - Нинка специально сделала ударение на слове «твой», - решил к ней уйти, он сказал бы это сам. Она к нему переехала?
Конечно, нет. Признаков другой женщины Нинка в квартире Андрея не обнаружила, но раз уж взялась играть в Мату Хари, глупо было бы проколоться на мелочах.
- Кажется, нет.
Неуверенность в голосе Светланы слегка раздражала. Ну что же ты, дорогая моя, не замечаешь очевидных вещей? Придется задавать наводящие вопросы.
- Вот скажи мне тогда, - напряженный разговор не мешал Нинке упаковывать в чехол только что проданное платье. – Твой муж человек сильный или подкаблучник?
- Что ты! – Само предположение о возможном безволии мужа повергло Светлану в ужас. – Конечно, он продумывает все свои решения, и даже посоветоваться может, но управлять им невозможно.
- Думаешь, он спустил бы своей любовнице такую грубую попытку манипулирования? Или повелся бы на ультиматум?
Облегчение на лице Светы было настолько откровенным, что Нинка чуть не захихикала. Уж она-то точно знала, что Андрей не прогибался ни перед кем и никогда.
- Но знаешь, - снова это овечье упрямство, - он ведь был у меня первым и единственным мужчиной. Веришь?
- Верю.
Невероятное – очевидное. Нинка знала о существовании подобных женщин и теперь могла лицезреть это чудо воочию. Чудо, надо сказать, ее не впечатлило. Что интересного могла представлять собой женщина, вышедшая за первого, сделавшего ей предложение, прожившая с ним почти всю жизнь, вросшая в него корнями, костями, всеми жизненными интересами? О чем ее, заметьте, никто не просил.
- Понимаешь, я любила только его.
- А разве он тебя не любил?
- Любил… да… Мы ведь даже ни разу всерьез не поссорились.
Уровень коньяка в бутылке снизился на треть, и кажется, Светлана начинала мыслить более адекватно.
- А ты его до сих пор любишь?
Светлана теребила юбку, всю ту же голубую. Ну, давай же, молчаливо попросила ее Нина, стань взрослой, скажи себе правду.
- Не то, чтобы люблю… есть такое слово, моя бабушка так говорила…
- Жалеешь?
- Точно. Как ты догадалась?
У кого же не было деревенской бабушки? Уж эти-то мудрые женщины все знали и о любви, и о жалости, и о терпении. Кажется, Андрею все-таки повезло с женой.
- А дальше? – Наталья слушала, почти не дыша.
- А дальше мы занялись действительно важными вещами. Женщина за год почти пять килограмм скинула, ходит черт знает в чем. Перемеряли половину моих готовых заказов. Отсмотрели два сезона MaxMara и Chanel. Договорились, что она сфотографирует и пришлет мне вещи, которые еще собирается носить, а я соберу их в комплекты и напишу, что следует дошить. Через пару недель будет выглядеть, как Софи наша Лорен.
- Да нет же, а ты сама как будешь дальше?
- Знаете, - в первый раз за вечер Нина выглядела серьезной. – Посмотрела я на эту супружескую жизнь, и снова убедилась, что она не для меня. Жить с мужчиной – это все равно что участвовать в постоянном перетягивании семейного одеяла. А я всего лишь нежная пожилая нимфа, мне все это в тягость.
- И что тогда?
- А вот сменяю я пока свой хрен моржовый…
- Тише, Вовка все слышит, - испуганно пискнула Наталья.
- … на башню слоновой кости того же размера. – Нинка снова наполнила Маришкину рюмку и чокнулась с ней. – Как думаете, не прогадаю?
- Да-а-а-а! – Раздался дружный рев из гостиной. – Го-о-ол!
*
Грязной посуды было мало - всего пара рюмок и пять чашек - так что загружать посудомоечную машину на ночь глядя Наталья не стала. Воровато оглянувшись, она понюхала, а затем лизнула краешек рюмки из-под коньяка. Да, с алкоголем придется подождать по окончания грудного вскармливания. Еще месяцев семь-восемь, как минимум. Не такая уж и большая жертва, если учесть, что малышка росла спокойной, покладистой и по ночам спала, как сурок. Зато из Вовкиной комнаты доносились тихие голоса. Укладывать сына было ежевечерней обязанностей Леньки, так что почти с младенческого возраста их сын вместо сказки на ночь получал очередную порцию «мужского разговора», причем с каждым годом Барсуку беседовать с барсучонком становилось все интереснее и интереснее.
Наталья прислонилась к дверному косяку, занятые своей проблемой, мужчины ее не замечали.
- … и вообще, знаешь, сын, яйца курицу не учат.
- Почему, пап?
Барсук тяжело вздохнул. С трех до пяти Вовкиных лет он непрерывно отвечал на дурацкие вопросы сына и вспоминал то время с ужасом. Неужели возвращается старый кошмар?
- Потому, что курица несет яйца. Без курицы никаких яиц не было бы.
- А вот и нет.
- Что это значит?
- Яйца были первей куриц.
- Не говори ерунды.
- Тогда ты мне ответь: что было раньше, динозавры или куры? – Сын даже не пытался скрыть гордого превосходства в голосе.
- Ну, динозавры, конечно.
- А птицы произошли от кого? От динозавров?
- Да.
- А динозавры как размножались?
- Ээээ… ну, да. Яйца откладывали.
- С тебя сто рублей, пап.
- За что это? – Попытался возмутиться Ленька, но предательница-рука уже тянулась к заднему карману джинсов, где в дневное время обычно лежал кошелек.
- За ликвидацию безграмотности.
- Ладно, завтра отдам, крохобор.
Наталья пожала плечами. Не понятно, о каком-таком семейном одеяле говорила Нинка. Барсуковское одеяло уж точно покоилось на детях, и оба родителя поправляли его с неизменной заботой и любовью.