Пока суть да дело, Наполеон с одного фронта, а маршал Жуков с другого прищучили их, как положено, так, что уж им было не до капризов. Когда Конгломерат сообразил, что де Критез будет кормить их завтраками до бесконечности, было уже поздно: наши войска были на их территории, и уж теперь империя выставляла условия.
-Мы обменяли Пансу на Теодора на переправе, после осады Логейма было дело, – припомнил Император. – А кабы не знал я, что он вот так пригодится, уж я бы...
-Ну а не так давно войска империи были полностью из Конгломерата выведены, – вздохнул Максим Исаев. – Остались сущие крохи, так, для виду и гонору. А Панса, видимо, все это время выжидал: он невероятно терпелив. Задумал свою идею, и медленно и планомерно претворял ее в жизнь...
-Я кое-что проверил по документам, – добавил Бальзак, указывая на принесенные им бумаги. – Мне кажется, я сумел отыскать подставных лиц, через которых отставной генерал проводил на нашей территории необходимые закупки. Однако прошу Ваше Величество до поры до времени ничего относительно этих особ не предпринимать: они пригодятся нам на разбирательстве в качестве свидетелей.
-Не буду, – с явным неудовольствием отозвался монарх. – Максим, ты надолго ли сможешь задержаться в столице?
-Нет, – с явным сожалением отозвался тот. – Я должен как можно скорее возвращаться: дела мои без меня не сделаются. К тому же, меня ждут жена и дети.
Достий поневоле расплылся в улыбке: так это тепло для него прозвучало.
-По-нашему-то уже говорят? – тоже улыбнулся Наполеон.
-Да, и довольно бойко. Подданство знаниям не помеха, ты ведь знаешь.
-Максим, Достий, женился уже в Конгломерате, – видя, как юноша нахмурился непонятливо на последние слова, пояснил Наполеон. – Уж он такой. Сколько девиц прехорошеньких за ним увивалось, за героем войны, а он нашел вдовушку по ту сторону границы, да и взял ее вместе с детьми... Она-то хоть не проклинает империю, Максим?
-Она у меня гуманистка, – вздохнул тот. – Да и некогда ей проклинать белый свет: трудится, как пчелка. Как та несчастная девушка из сказки про хрустальные башмачки.
-Да уж Сандрильона та еще Золушка, – согласился Наполеон. – Ты писал. Я рад за тебя, если ты всем доволен, что ж.
Достий про себя проговорил длинное чужеземное имя – вот ведь какое причудливое!..
-Но вернемся же к делу, – напомнил Его Величество. – Сейчас все поедят – все, Баль, это и тебя касается – и займутся делами. До обеда я бы желал увидеть результаты. Достий, напиши все, что сумеешь припомнить, да занеси ко мне в кабинет: мы с Максимом там посидим, потолкуем. Баль, кроме этих прохвостов у тебя есть что-нибудь в работу?
-А как же, – заверил Советник. – Мне нужно быть к часу дня в Магистратуре, вы давеча сами настаивали, чтобы мастера поторопились. Туда же и Максимилиан должен подъехать: он возьмется за реставрацию дворца.
-Вот и отлично, – довольно подытожил Его Величество. – Тогда медлить не будем: за дело!..
Слова Наполеона о пленении крепко запали Достию в душу: он и так, и эдак раздумывал, как бы ему выспросить об этом деле. Но не представлял даже, как обратится с таким вопросом к самому духовнику: это было бы все равно, что напоминание о его увечье, о бессилии перед врагом. А такие вещи юноше менее всего хотелось бы напоминать – и не только любимому, но и кому угодно. Несколько дней он ломал себе голову, пока однажды – то было во время послеобеденной молитвы – его не осенила светлая мысль. Да ведь он сам однажды видел ответ на свой вопрос собственными глазами… То было в самом начале его пребывания здесь, только-только нашли его Император с Советником… Теперь-то, глядя с высоты сегодняшнего опыта, Достий мог прикинуть, как же пришлось покопаться, прежде чем те сыскали его следы. В те дни, помнится, Бальзак взялся развеять меланхолию святого отца, вызванную ранением, да передал под его патронирование собственные записки о ходе войны. Достий после выяснил – частью у Советника, а частью и сам догадавшись – что скрупулезный де Критез записывал согласно датам и времени каждое событие, чтобы быть уверенным впоследствии, не полагаясь даже на свою память. Он уже тогда рассчитывал, что найдутся люди, пожелающие вывернуть факты удобным им образом, и вот тогда-то эта хроника пригодится как нельзя более. Отец Теодор действительно привнес в нее жизни – то и дело он во время работы отмечал, что в адресном справочнике и то больше чувства, чем этих хронологических записках. Достию тогда было жутко вообразить, на что были в таком случае похожи школьные сочинения будущего Высочайшего Советника… Но, как бы то ни было, а копия военной хроники и по сей день лежала на полке в рабочей комнате отца Теодора. И не было ничего предосудительного в том, чтобы сходить ее и взять. Наверное, не было…
Достий уговаривал себя решиться на этот шаг, а сам чувствовал, что ему это не очень приятно. Как будто он хочет подсмотреть за любимым, сунуть нос туда, куда его не звали.
Сомнения его через несколько дней были развеяны самым необычайным образом: когда молодой человек корпел над сложным римским текстом, разбирая его при участии Высочайшего Советника, дверь кабинета без стука отворилась и в образовавшийся зазор просунулась всклокоченная рыжая голова.
-Баль, где Репейник нынче живет?
-Простите, что?.. – вздернул бровь тот. Вид у Бальзака сейчас был точь в точь как у строгого учителя, который вот-вот велит нерадивому ученику выйти и зайти как положено.
-Репейник, – нетерпеливо повторил Наполеон. – Где?!
-Вам надлежало бы спросить об этом у вашего придворного садовника.
Император вошел в кабинет нормальным порядком – видимо ему наскучило торчать наполовину в коридоре.
-Генерал Кихот, – смилостивился он, – ты его должен помнить, веселый одноногий парень, вечно шутил про свой костыль…
-Ваши гвардейские замашки – не то поведение, каковое пристало демонстрировать правителю самого крупного на материке государства, – сообщил Бальзак недовольно. – Мне жаль вас разочаровывать, но мест жительства ваших сослуживцев я в памяти не держу.
-У тебя было все записано. Ты же в хронике именной реестр разместил, я помню, – отмахнулся Его Величество. – Я сам найду. Тут депешу из третьего драгунского принесли, так вестовой проболтался что у генеральши двойня, и…
-Я отдал хронологические записи вашему духовнику, – перебил этот поток восторгов Советник. – Года два назад, о чем вас тогда же и уведомил.
Любое сообщение о чьем-либо прибавлении в семействе и явственное восхищение Наполеона по этому поводу, кажется, лишь портили Бальзаку настроение. Не знай Достий этого человека так хорошо – и уж решили бы, что тема неприятна ему до крайности. Однако он хорошо понимал истинное положение вещей: план относительно наследника пока не был претворен в жизнь, и Бальзак беспокоился о том, чтобы тот прошел удачно. Что же касается Императора, то ему ожидание и сопутствующее ему бездействие представлялось делом утомительным. Он раз за разом выказывал нетерпение, и не уставал то и дело напоминать любимому об этом вопросе. Никакие увещевания и просьбы не торопить события на него не действовали.
-Теодор еще с раннего утра улизнул, – недовольно поморщился Император. – Черт его знает, когда он будет назад, может и за полночь. А вестовой следующим поездом отчаливает.
-А он сам не может лично отвезти?
-Ох ты смешной, Баль: нечто один вестовой все их места жительства знает? Что ты! Он тоже от кого-то слыхал, а тот еще от кого-то. Новости в гвардии, даже и в отставной, быстро передаются… – Наполеон в задумчивости потер подбородок, а потом лицо его просветлело.
-Достий! – воскликнул он. – А ведь ты наверняка знаешь, где эта хроника лежать может, а?
Молодой человек кивнул, и уже спустя минуту они вдвоем с Императором шагали к рабочей комнате отца Теодора. Достий про себя в эту минуту думал, до чего, наверное, хорошо иметь где-то далеко людей, чья судьба тебе не безразлична. Вот уж сколько времени сослуживцы не виделись, ан нет, помнят друг дружку…
====== Глава 5 ======
Они очень скоро нашли искомое – Достий даже узнал зеленую папку на завязках, уже изрядно полинявшую за прошедшее время. Его Величество торопливо пробежался по оглавлению, нашел адресную страницу, сунулся туда, и по алфавиту живо сыскал генерала Кихота.