-Рецидив? – спросил он, отбрасывая приветствия. – Снова возвратились симптомы?
Никаких симптомов у Достия, слава Отцу Небесному, не было. Однако говорить об этом было нельзя – ох, любил, любил Советник, как видно, пользоваться безупречной достиевой репутацией, ставя на то, что юноше поверят на слово. То с давнишней военной хроникой, то теперь вот с лекарствами. Да и не только Советник – вот взять хоть тот случай, когда Наполеон господину архитектору наговорил всякого, и обратился к Достию за подтверждением – один он чего только стоил…
Сгорая со стыда, юноша пролепетал просьбу об обезболивающем.
-Спать трудно, – сделал вывод Отто. – Это может быть от холода. Сейчас, конечно, еще не сезон, но комнату надо бы протопить.
Достий поспешно закивал, подождал, пока врач пороется в ящиках и извлечет искомое. Затем, прижав к груди добычу, пошел – а после и понесся – обратно.
В ванной все было по-прежнему. Достий рассчитывал определить степень тяжести ранения по тому, как будут себя вести эти люди, однако и этой затеи ничего не вышло. И Бальзак, и Наполеон оба были сосредоточены и перебрасывались репликами коротко и деловито. Получив из рук Достия лекарства, и благодарно кивнув, Советник немедленно пустил их в дело, пристроился на краю ванной и кивком же велел раненому повернуться. Тот поднял локти, открывая глазу неприятно зияющую темную рану на левом боку. Достий поразился, как долго, хоть и понемногу, она кровила.
Бальзак принялся действовать весьма оперативно – очевидно, и правда не впервой ему было заниматься такого рода делом. Когда со швом и перевязкой было уже практически покончено, он заговорил:
-А все потому, что вы меня не слушаете…
Достий облегченно вздохнул. Советник принялся за нотации – значит, дело идет на лад, переломный момент миновал…
Наполеон на ноги поднялся сам, мокрый, взъерошенный и недовольный. Отказавшись от помощи, выбрался из ванной и, придерживаясь за стену, зашагал, чуть пригибаясь, вон. Бальзак невозмутимо перекрыл воду, взял что-то, лежащее возле зеркала, и последовал за ним.
В комнате Его Величество без всякого стеснения завалился на чужую постель, небрежно отдернув полог, и уронил голову на подушку – Достию бросилось в глаза, что лицо его ненамного отличалось цветом от крахмальной наволочки. Его Советник присел рядом, и теперь Достий увидел, что в руках он держит кинжал. Император требовательно протянул руку, получил оружие, поднес к глазам и рассмотрел.
-Персия, тысяча шестисот какой-то год, – пробормотал он. – Из дворцового арсенала.
-Истинно так, – кивнул Бальзак в ответ. – Знаете, о чем это говорит?
-О том, что совершивший покушение – работает здесь, – буркнул Наполеон, прикрывая глаза. Было видно, что произносит слова он, прикладывая усилия.
-Лезвие было смочено антикоагулянтом, – добавил Советник. – Я практически уверен в этом.
-Это яд?.. – уж совсем слабо поинтересовался Император.
-Нет. Не совсем. Вещество, препятствующее сворачиванию крови.
Наполеон неразборчиво выругался. Достий стоял, переминаясь с ноги на ногу и опасаясь спросить, что же произошло. Ответ на этот вопрос ему дал Советник – посидев с минутку тихонько, осторожно вытащил из ослабевших пальцев монарха кинжал и отложил его в сторонку. Затем укрыл, как мог, раненого краем одеяла и покачал головой.
-Покушение, – не поворачиваясь, произнес он, – совершенно очевидно, было спланировано давно и лишь ждало подходящего часа. Кто-то очень хорошо знал и характер Его Величества, и распорядок его дня, и обставил все с тщательностью, которая не может не восхищать. Дождался вечера, когда Император будет один – что случается не так уж часто – и нанес рассчитанный, молниеносный удар. Он поджидал в начале этого крыла, где нет караула, на повороте, где освещение играет злые шутки. Разил так, чтобы наверняка, и быстро же скрылся. Если бы Его Величеству не хватило сил дойти сюда – завтра мы бы готовились к похоронам.
Достий вздрогнул, а Советник, поднявшись на ноги, и прихватив с собой кинжал, пошел к выходу, поманив юношу за собой.
-Пусть отдыхает, – пояснил свои действия он, когда они очутились в «гостиной» части комнаты. – Силы Его Величеству понадобятся.
-Но ведь он встанет? С ним же все будет хорошо?..
-Видишь ли… – Бальзак прошелся вдоль стены, похлопывая по ладони кинжалом – как будто все никак не мог выпустить его из рук. – Дело в том, что я не знаю, кто вовлечен в этот заговор. Я не могу просто взять и вызвать лейб-медика для осмотра и оказания помощи: я не уверен в нем. Как и практически ни в ком. То есть, я могу предположить, кто первоисточник, но не кто исполнитель.
-А кто же?!
-Герцог, дядька Его Величества, давно точит на него зуб. И сейчас, когда Его Величество занялся реформацией законов, забеспокоились его министры: чуют, что недолго длиться их правлению. Ищут пути, и, думаю, герцог – это и есть такой путь. Я не сомневаюсь, что и у него, и у брата его, принца Элоя, есть свои люди во дворце. Наушники, шпионы, их глаза здесь, одним словом. Исполнитель – определенно кто-то из служащих дворца. Отсюда и знание места, и выбор орудия. Но антикоагулянт – вещество медицинское. Добыть его не так просто. В аптеке его не купишь. А если это большая аптека, склад – одним словом, если и купишь – то нужно знать название препарата и не показаться подозрительным… В общем, я не могу сбрасывать фон Штирлица со счетов.
Достий ощутил, как брови его сами собой ползут вверх – только что он открыл для себя, что ему очень сильно доверяют, и это было приятным открытием. Бальзаку совершенно очевидно даже в голову не приходило включать в свои подозрения Достия.
-Сегодня было важное заседание, – остановился Советник у окна – того самого, через которое многие годы проникал в его комнату Наполеон. – Завтра оно должно было продолжиться. Не знаю, что Император наговорил своим министрам, однако если он не встанет завтра – некому будет продолжить говорить то же самое. Проект будет просто снят с голосования, да и все. А уж потом насыплется что-то новое, и его похоронят под прочими темами для обсуждений.
-Но у Императора есть вы!.. – постарался ободрить собеседника Достий. – Вы можете сказать все, что необходимо!
-Я предпочел бы, – поджал губы тот, – чтобы Его Величество занялся этим сам. Это бы означало, что не так уж с ним худо дело. Если завтра он не объявится на людях, все, кто в деле замешан, будут полагать план свой удавшимся, и перейдут к следующему его шагу. А если я скажу, что Император жив – к нему зачастят лекари, и тогда глаз да глаз нужен будет за тем, чтобы они не качнули чашу весов в обратную сторону…
Бальзак вздохнул.
-Ну, полно, – наконец, постановил он. – Всем нам нужно хорошенько отдохнуть. И тебе в том числе, брат Достий. Спасибо, что помог – это было поистине неоценимо. А теперь иди и хорошенько выспись.
И, проводив посетителя до дверей, Советник кликнул караул, велев сопровождать молодого человека к его комнате – на всякий случай…
К завтраку Достий спустился первым, и все неуютно елозил на месте, в ожидании хоть каких-то вестей. Теодора не было, и Императора тоже. Наконец, когда стали уже убирать посуду, объявился Бальзак – недовольный, хмурый, он и не поглядел на еду. По его виду Достий сразу сообразил, что Наполеон встать не смог – а то и не пробудился поутру, так и лежал в забытьи, погруженный в глубокий оцепенелый сон…
-Собрание начнется через двадцать минут, – вместо приветствия сообщил Советник. – Мне нужно присутствовать там, а ты побудь вместо меня.
Он не сказал где, но Достий отлично его понял: собеседник, очевидно, переживал, что во время его отсутствия что-то может понадобиться раненому, а то и явится к нему непрошеный гость. Поэтому Достий поспешил туда, где его и просили быть.
Император действительно спал – в той же позе, что и вчера, лежа на спине, и грудь его едва заметно вздымалась – он дышал тихо, будто вполсилы. Достий немного поколебался, однако потом решил остаться в этой части комнаты – это было, пожалуй, лучше, нежели соблюсти видимость приличий и выйти вон из чужой спальни. Ведь он знал, что во дворце есть какие-то тайные переходы, слыхал, как о них толковали его друзья, пока решали проблему с генералом Пансой и причиненным им разрушением. Быть может, какой-то выходит прямиком сюда, а Достий по незнанию это пропустит. Он ведь себя не простит, случись что!.. Поэтому он принес себе карвер – стул с подлокотниками – и пристроил его поближе к свету.