- Зря ты, Достий, книжку-то вернул… Полезное чтиво.
Молодой человек издал неопределенный звук, который можно было бы расценить и как согласие, и как робкое нежелание продолжать подобный разговор.
- Ну полно, знаю я тебя, под стул спрячешься вместо того, чтобы побеседовать нормально… Ты с собой вон, я смотрю, свою литературу принес. Что это?
- «Правила исповедника» старца Максимия… – совсем стушевался Достий.
- Что еще за правила? – монарх неожиданно прибодрился, пристроил руки под головой, чтобы она была повыше и удобнее было смотреть на собеседника. Достий сбивчиво и вполголоса пояснил – книжица в его руках, тонкая и весьма потрепанная, содержала свод наставлений, коими должен был руководствоваться любой священнослужитель, допущенный к таинству исповеди. Правила эти, хоть и путанные и не поддающиеся однозначной трактовке местами, были обязательны для изучения, а набиралось их три десятка.
- А ну-ка, зачитай что-нибудь!
Достий послушно раскрыл первую страницу.
- «Исповеднику надлежит во перву голову знати, что тайна исповеди есьм тайна за семью замками, за сотнею печатей, паче страха умервщления надлежит страшиться выдать ее».
- Хорошее начало, – покивал Наполеон. – А ежели кто в убийстве признается, или в том, что большое бедствие грядет? Война, там, например… А то грешки свои сплюнул и пошел как ни в чем ни бывало… Ладно, дальше читай.
- «Зачиная исповедь, надлежит держаться в голосе тона ровного и спокойного, дабы внушить уважение и послушание исповедуемому. Во конфессионал взойдя, прочесть молитву об отпущении грехов и усмирении сердец мятежных, молитву о всепрощении Отца Небесного да молитву о несокрытии души своей»
- И все это «тоном ровным и спокойным»? Вот как Бальзак мне сейчас читал? Хорошенькое дело, эдак пока все молитвы прочитать – а из другой половины конфессионала так – хррр… – Император изобразил раскатистый храп, при этом запрокинув голову, один глаз прикрыв, а другой закатив вверх. – Что там дальше идет?
- «Ежели у пары и более людей один грех, и все они равно или же как еще к нему причастны, исповедовать надлежит по одному, зазывая в конфессионал по очереди»
- Ага, – хохотнул Наполеон, однако, тут же поморщившись от боли. – А то опять нагрешат. Там же. На лавчонке. Дальше!
Таким образом, они перебрали все «правила», и по каждому у Его Величества было как минимум язвительное замечание, а иной раз он так и принимался хохотать, придерживая рану рукой. Достий в испуге вскакивал, ведь мало что могло случиться, мог разойтись шов или открыться кровотечение, но монарх лишь рукой ему махал – сядь, мол, на место и читай дальше.
Достий снова заглянул к раненому уже под вечер, желая справиться о его самочувствии – он не опасался застать там некой сцены, не предназначенной для посторонних, полагая, что Император все же внушился разумными доводами и даст своей ране затянуться.
Оказалось не заперто, и это Достий воспринял, как подтверждение своим предположениям. Он вошел, и, спустя всего пару минут, обнаружил, каково же истинное положение вещей. Но поначалу просто удивился: Его Величество, вопреки своему нездоровому состоянию, был на ногах, и, более того – при полном параде. Стоял у зеркала, повернувшись к нему боком – гладкая его поверхность отражала монарха от кончиков начищенных сапог до зубцов короны. Стоящий тут же Высочайший советник заботливо повязывал Его Величеству шейный платок, не прекращая говорить:
-…никаких инсинуаций. Будьте сдержаны, это необходимое условие. Не упоминайте об инциденте, даже если ваши собеседники будут задавать наводящие вопросы.
-Я не стану, – коротко отозвался Наполеон. Голос у него звучал глухо.
-С вами все точно нормально? – нахмурился его собеседник обеспокоено. – Я не переусердствовал?
-Нет. Плотный бинт, затянутый потуже – это именно то, что мне сейчас нужно, – Наполеон повернул немного голову и в зеркальном отражении увидал Достия. Улыбнулся ему, выказывая дружелюбие, однако юноша, видевший его лицо за минуту до этого, только головой покачал.
-Куда вы?.. – спросил он. – Что стряслось?
-К Его Величеству пожаловали его родственники, – чопорно отозвался Бальзак. – Сегодня утром мне принесли письмо от герцога, в котором он извещает нас о своем визите. Я взял на себя смелость написать ему в ответ, что его желание, безусловно, понятно, однако Его Величество не обязан менять свое расписание по причине чьих бы то ни было пожеланий. В ответ герцог подал прошение об официальной аудиенции.
-Будет ему… официальная… – мрачно посулил Наполеон. – Душу из него вытрясу….
-Душу не надо, – немедленно сориентировался Бальзак. – Лучше признание. Ну, или любые сведения, они на вес золота. Да, и спросите у него на счет планов, надолго ли он здесь задержится…
-А отчего вы сами не пойдете? – удивился Достий, с трудом поспевая за ходом событий.
-У меня нет такого права, – пожал плечами Бальзак. – Я лишился многих полномочий после свадьбы Их Величеств – в том числе и права присутствовать на такого рода собраниях, если нет согласия обеих сторон. Какового, разумеется, от герцога нам не добиться.
Он отступил на шаг, придирчиво оглядывая Императора, а затем по-птичьи склонил голову набок.
-Надеюсь, я ничего не забыл, – вздохнул он. И добавил с некоторой досадой: – Если бы Ваше Величество, как все обыкновенные монархи, оказали бы честь и приняли бы хотя бы парочку…
-Нет.
-Это выглядит странно.
-Мне плевать, как это выглядит.
-Даже ваш друг курфюрст выражал относительно этого сдержанное недоумение…
- С Робеспьером я сам объяснюсь. Он разумный человек.
- Вы будете выглядеть весьма прискорбно спустя несколько лет. Особенно на фоне Ее Величества.
- Я что, неясно выразился? Мне плевать, как это будет выглядеть. Шпагу!
-Вы, все же, к родственникам идете.
-Да. И именно поэтому…
-Я имел в виду, что вам стоит прихватить так же и револьвер. Прошу вас, – Бальзак поднял Императору указанный предмет. – И будьте осмотрительны. Я буду ожидать вас.
-Хоть что-то хорошее… – проворчал Наполеон в ответ,отправляя оружие во внутреннюю кобуру. – Принесло же… Семейку… Как чертей в ступе…
Поток его брюзжания прервал Бальзак – взял лицо монарха в ладони и коротко поцеловал.
-Ступайте, – тихо напутствовал он. – Удачи вам.
Его Величество кивнул, и был таков – лишь раздались по коридору удаляющиеся шаги. Достий поглядел ему во след, а затем на Советника, который устало опустился на софу.
-Как же не вовремя, – посетовал он.
-Герцог желает узнать, как прошел его замысел?
-Безусловно. В дворянском собрании уже об этом потихонечку судачат.
-Вы бываете там? – сами собою брови у Достия так и поползли вверх. Хотя, подумал он тут же, чего ж удивительного – место примечательное. Наверняка с ним связаны какие-то дворцовые дела, да и в фамилии Советника приставка «де» имеется… Однако же Бальзак только отмахнулся от вопроса, будто от безделицы.
-Что я там забыл? – произнес он. – Вспомни, что я паршивая овца в стаде, Достий. Если бы кому в хлопотах пособлял – тогда да, а так-то мне ход в это сборище заказан.
-Но отчего же? Оно же дворянское собрание, а вы рода хорошего, и вот…
-Достий, я – то, что еще пару сотен лет назад называли «шевалье» – человек, кому хватало денег на амуницию и лошадь. Ничего более за моей фамилией не стоит.
-А чего не хватает Его Величеству?.. – сменил тему молодой человек, ощущая, что, кажется, сейчас не лучшее время для бесед о генеалогии. Достий припомнил, как однажды – давным-давно – уже слыхал обрывок спора на эту тему. Тогда тон задавал святой отец, настаивая, что такому рисковому человеку, как их Император, просто необходимо… Как же Теодор выразился? «Сопровождение», вот. Однако никогда не лезущий за словом в карман Его Величество немедля изложил, где он это сопровождение видел, куда желает ему удалиться и чем там заняться. Очень емко и доступно изложил, к слову сказать.
-Наград, – огорошил тем часом Достия собеседник. И, видя его недоумевающий взгляд, похлопал по софе рядом с собой.