Изгиб гитары жёлтой ты обнимаешь нежно,
Струна осколком эха пронзит тугую высь,
Качнётся купол неба
Большой и звёздно-снежный,
Как здорово, что все мы здесь
Сегодня собрались.
Как здорово, что все мы здесь
Сегодня собрались.
(автор текста и музыки О.Митяев)
Лирическая мелодия плавно лилась из-под пальцев дескрита, голос завораживал бархатистостью и красотой. Почему-то парни все стали задумчивыми и грустными, а я подумала, что много не знаю об их жизни. Ведь наверняка мне не рассказывали о самых сложных и неприятных моментах, что с ними происходили. Дескриты между собой уже создали определенный клан, некоторые правила общения и сосуществования.
И это необходимость, чтобы как-то прижиться в обществе людей, для которых они всего лишь эксперимент. Кто знает, что запланировано сделать с ними в конце исследований? Я невольно содрогнулась от нехорошей мысли, проскочившей в мыслях. Постаралась отогнать от себя негатив и прислушаться к прекрасной мелодии.
Мартирос пел уже другую песню, тоже лирическую, о судьбе и её поворотах и превратностях. Ему определенно надо выступать профессионально, нельзя губить такой талант. Задумавшись, засмотрелась на его пальцы, перебирающие струны и когда парень замолчал, встретилась с ним взглядом. По спине пробежал змейкой озноб, столько грусти и тоски было в его глазах. Что это? Мне стало не по себе, а Мартирос запел:
Любовь приходит и лишает сна,
Любовь приходит, если хочет сама,
Уходит прочь, когда ей неверны.
У любви как у луны — две стороны.
(Доминик Джокер текст песни «Ты нужна мне»)
Красивая песня, немного печальная. Наверное, у нашего барда была неразделенная любовь, так проникновенно он вкладывал всю душу в песню. Алексей встал и отошел в сторонку от костра. А Мартирос, не делая паузы, начал следующую мелодию.
Снова жду прихода твоего,
А часы как будто не идут.
Дольше нет на свете ничего
Этих затянувшихся минут.
Буду я любить тебя всегда,
Жизнь свою с тобою разделю.
На земле никто и никогда
Не любил, как я тебя люблю.
(Автор текста Алиханов С., музыка И.Крутой)
Почувствовав беспокойство, посмотрела на Давида и увидела, что он зло прожигает взглядом поющего Мартироса. На скулах ходили желваки, и он с трудом сдерживал себя. Да что происходит? Захотелось держаться подальше от всех этих разборок, поэтому я встала и решила немного походить по полянке, размять ноги. Недалеко от моей палатки, в тени деревьев обнаружила сидящего на пеньке Лешу. Поколебавшись, подошла к нему.
— Не помешаю? Скучаешь?
— Нет, не помешаешь. Знаешь, мне как-то некомфортно в компании твоих друзей. Не обижайся только, но от них веет угрозой. Не могу объяснить свои ощущения, просто хочется соблюдать дистанцию.
— Есть немного, — согласилась я. — У них очень непростая жизнь. Это обстоятельства заставляют их быть такими.
Я оглянулась, куда бы присесть, чтобы продолжить беседу и поняла, что больше некуда. Леша, правильно меня поняв, похлопал по своей коленке.
— Пенек неудобный, садись, не бойся, я не кусаюсь, — парень дружески мне подмигнул и расплылся в своей невероятной улыбке, и я решилась. Подойдя, аккуратно присела ему на одну ногу, но он тут же усадил меня поудобнее, подтянув. И да, так было комфортно и уютно. Руки парня остались на моей талии, придерживая, но ничего лишнего он себе не позволял, и я расслабилась. Дыхание Алексея шевелило мои волосы за ухом, я слышала мерное биение его сердца, так близко за спиной он был, почти прикасаясь.
— Ева, как ты такая хрупкая и воздушная оказалась в их компании? Мне иногда страшно за тебя.
— Я ведь уже говорила тебе, что Давид мой друг детства. А остальные… Они меня недавно спасли, когда я тонула на речке, — задумалась, стоит ли рассказывать подробности. — Ты не думай, они хорошие ребята, просто ты мало с ними знаком.
Что-то заставило меня повернуть голову в сторону палатки, и я увидела Давида. О боже. Никогда не молилась и не верила в богов, а вот сейчас захотелось. Я вскочила с колен Алексея и замерла, не в силах сделать и шаг. В палатке был оставлен включенным фонарь, и сейчас в тусклом свете из дверного проема я увидела чудовище.
Лицо Дева начало превращаться, трансформироваться, покрываться шерстью. Показалось, что даже блеснули клыки, и я почувствовала, что от ужаса не могу дышать. Меня начало трясти мелкой нервной дрожью, ладони похолодели и вспотели, во рту пересохло. Дежавю, только в этот раз всё хуже, гораздо хуже. Алексей нашел в себе силы сделать шаг и заслонить меня от дескрита. Лучше бы он этого не делал. Давид, частично перекинувшийся, взвыл, резко развернулся и кинулся в лес.