Пещера оказалась просторной настолько, что в её глубине мы обнаружили небольшое озерцо. Леша бросил возле него рюкзак и стал смотреть, что у нас есть. Достал пластиковую чашку, мыло, полотенце и, набрав воды несколько раз, полил мне в сторонке, давая отмыться. Руки сильно тряслись, когда я, намыливая их раз за разом, смывала бурые пятна засохшей крови. Казалось, кровь навсегда въелась в кожу и никогда не отмоется. Перед глазами стояло видение раны на груди Мартироса, в ушах звучал его шепот.
— Хватит, Ева. Руки уже чистые, — в конце концов сказал тихо Алексей. — Умойся и мне польёшь, потом посмотрим, что у нас из еды.
Вот про еду вообще не вспоминалось, так душа болела, что про это и говорить, и думать казалось кощунством. Леша, вытряхнув содержимое рюкзака, обнаружил саморазогреваемые тюбики с кашей и крекеры. Расстелив туристический коврик и усадив меня, впихнул в руки уже горячую тубу и приказал:
— Ешь, завтра силы понадобятся, а без еды тебя шатать будет, — и сел рядом, дожидаясь, когда подогреется его каша. Котелка, чтобы вскипятить воду, у нас не было, и для питья мы цедили через фильтровальную антибактериальную ткань, зачерпывая ладонями из озерца. Наверное, организм устал постоянно находиться в стрессе и после еды меня начало понемногу отпускать, потому что я вдруг поняла, что в пещере холодно, и я замерзла.
Чей это рюкзак, мы так и не поняли, но кроме коврика в нем обнаружились спальный мешок, тёплый свитер, две пары футболок и бельё, верёвки, немного полезной мелочи и ещё несколько тюбиков еды.
— Ева, надевай свитер и ныряй в спальник, я сплю на коврике.
— В мешке и без свитера тепло будет, надевай ты, мне футболки хватит.
Сменить одежду мне было просто необходимо. Я переоделась в большую мужскую майку, посмотрела на свою и поняла, что не смогу её больше надеть, и дело не только в непонятно откуда взявшихся прорехах и серых разводах грязи. Впереди было большое темное пятно. Опять кровь. Скомкала ткань и отбросила в сторону, усилием воли отогнав новую волну истерики. Залезла в спальный мешок и позвала отвернувшегося Лешу:
— Я всё, ложись рядом, чтобы страшно не было, ладно?
Я проснулась ночью внезапно и долго всматривалась в темноту, пытаясь понять причину. Потом в свете луны, слабо проникающем от входа пещеры, разглядела парня, сидящего на коврике и обнявшего себя руками. Холодно, у меня лицо заледенело даже. Но в мешке я сама не замерзла, а парень вон, даже спать не может.
— Лёш, иди ко мне, мы вдвоём поместимся, — позвала его. Он спорить не стал и, расстегнув замок, залез внутрь, весь ледяной и трясущийся.
— Чего раньше не разбудил? А если бы я не проснулась? Сними свитер, быстрее согреешься.
Он кое-как стянул кофту, и я притянула его к себе.
— Ты просто как сосулька, грейся об меня давай, вдвоем будет тепло, — обняла парня, чувствуя, как его трясет. Постепенно озноб у него стал меньше, дыхание выровнялось, и я тоже провалилась в сон.
… Опять храм, невдалеке стоит знакомый пожилой мужчина и скорбно на меня смотрит.
— Здравствуй, Евдокия. Я не успел предупредить, мне очень жаль.
— Вы знали? О том, что на нас нападут? Мартироса убили… — я всхлипнула и с трудом сдержала подступающие слёзы.
— Мои соболезнования.
— А что с остальными, вам известно? — я с надеждой вскинула опущенную голову и затаила дыхание.
— Всё будет теперь хорошо, Евдокия, всё хорошо… — и он исчез в наплывающем тумане.
— Ева, проснись! Ева, ну что ты, не плачь, — меня обнимали крепкие мужские руки и сильно прижимали к горячему телу парня, лежащему рядом. Я распахнула глаза и увидела обеспокоенное лицо Алексея.
— Тебе приснился страшный сон? Ты плакала, — негромко сказал он, немного отстраняясь. — Всё будет хорошо, Ева, — я вздрогнула от его слов и вспомнила, что сказал седовласый храмовник.
— Да, он тоже так сказал.
— Кто, Ева? — удивился Леша.
— Мужчина, седой, из храма. Он приходит ко мне во сне, уже много раз приходил. Жаль, я не услышала, о чем он мне кричал в прошлый раз, может… — Я тряхнула головой. — Пора вставать, уже светло.
— Да, пойдем, я покараулю возле кустов, потом полью тебе, чтоб умылась.
Мы вылезли из спального мешка и сразу продрогли. Лёша быстро натянул на меня свитер, а на себя надел еще одну футболку. Выходить из пещеры было боязно, но Леша, быстро осмотревшись, шепотом сообщил, что всё тихо и никого поблизости нет. Далеко отходить не стали, и я, воспользовавшись ближайшими кустиками, тут же нырнула обратно в пещеру. Внутри было холоднее, чем снаружи, видимо, за ночь окружавшие нас камни остыли. Мы умылись и, нафильтровав еще ледяной воды из озерца, без особого аппетита погрызли крекеры.