Я грустно вздохнула.
— Пробовала. Всё, что я слышу от него, это «обязательно тебе всё расскажу, позже», — пожаловалась опять я. — Я его теперь боюсь. Лучше нам остаться просто друзьями.
— Твоё право поступать, как считаешь правильным. — Толя помолчал и спросил о другом: — Не боишься идти с нами в храм? Тяжело будет, это далеко.
— Нет, — удивленно сказала я. — Не думаю, что парни возьмут такой темп, что я не справлюсь.
Толик покачал головой, но продолжать тему не стал. Потом я расспросила его про поездку, про то, какие у них с женой дальнейшие планы и ушла к себе. А ночью мне приснился сон.
… Я осторожно зашла в храм и огляделась. Прохладный воздух с запахом цветов, высокий сводчатый потолок, цветные витражи в огромных окнах, фрески на стенах. Красиво, очень. Два ряда колонн, недалеко от окон слева и справа, образовывали торжественный проход вглубь помещения. Храм был большой, и мне не было видно, что там, у противоположной стены от входа. Внезапно я поняла, что не одна.
Навстречу, по центру, из глубины храма, ко мне шел незнакомый мужчина. Когда я смогла разглядеть его, то поняла, что он не молод, но еще и не глубокий старец. Высокий, почти полностью седой, но немного темных волос ещё разбавляли его волнистые волосы до плеч. Строгие, благородные черты лица, тёмные, почти чёрные глаза. Обычная одежда — брюки, рубашка под цвет радужки, длинный пиджак. Пока я его разглядывала, мужчина успел подойти ближе и остановиться невдалеке.
— Евдокия, приветствую вас, — услышала я его красивый баритон.
— Вы знаете как моё имя? — удивилась я. — Мы не знакомы.
— Я ждал вас, — произнес непонятное он. — Вы должны открыть дорогу к будущему вдвоём, он один не сможет.
— С кем? Какую дорогу? — недоумённо залепетала я. — О чём вы говорите?
Но мужчину внезапно закрыл туман, который становился всё гуще и полз вширь, скрывая от меня этого человека и весь храм.
Я проснулась и лежала, вспоминая сон. Такой странный, но не пугающий. Мне понравилось там, где я была. Мне было спокойно и хорошо в этом храме. Мужчина, говоривший со мной, не вызывал страха, была лишь досада, что не успела расспросить и выяснить, что он имел в виду. Поднявшись, пошла умываться и в душ, чтобы проснуться окончательно. Открыла окно в комнате и вдохнула свежий утренний воздух, который пах цветами под окном, зеленью и немного лесом. Постояв так чуть-чуть, стала одеваться.
После размолвки с Девом я заметила, что тщательнее стала наряжаться и краситься. Хотелось выглядеть идеально, чтоб он… Сама не знаю, что. Пожалел о своей теперешней холодности, чтобы не мог смотреть на меня равнодушно, чтобы не выдержал, скинул свою маску безразличия и схватил меня в охапку. Замерла от такой мысли. Опять? Всё опять? Нет! Дуся, ты дура! Даже собственным мыслям не хозяйка.
Разозлилась, но надела красивое жемчужное платье из тонкого шелка, обтекающего фигуру, длиной ниже колена, и серебристые балетки. Волосы, подумав, лишь прихватила заколками по бокам. Макияж чуть ярче, чем обычно, немного новых духов. Удовлетворившись своим видом, вышла в гостиную. Мартирос и Давид как раз тоже появились в дверях, ведущих из коридора, а остальные уже сидели за столом. Я на секунду утонула в золотых переливах вокруг необычного зрачка, который немного расширился при взгляде на меня. Усилием воли отвела глаза и поздоровалась со всеми:
— Доброе утро и приятного аппетита.
Фая хитро улыбалась мне, Руслан не поднял головы от экрана планшета, а Алексей восхищенно оглядывал меня, видимо представляя, какие фотографии можно сделать и на каком фоне.
— Доброе утро, Ева. Привет тебе от Оксаны, она звонила мне утром, — приветливо сказал Толик.
— Спасибо! Я позже ей сама позвоню. Она сегодня еще не вышла на работу?
— Нет, завтра пойдет, бедолага. Не хочет, — прокомментировал муж моей подруги. Не верилось до сих пор, что она замужняя женщина.
— Талисман моей души, ты сегодня восхитительна! — подарил комплимент Мартирос, подходя с Девом к столу.
Я мысленно улыбнулась. Значит, мои старания заметны, чудесно. Не выдав, как мне казалось, своих эмоций, скользнула взглядом по лицу друга детства, убедилась, что он смотрит на меня, хоть и холодно, и села возле Фаи. Пока завтракали, все расспросы были обращены к Толе и его семейной жизни. В конце, когда заканчивали пить чай, Давид сообщил:
— Все в сборе, можно отправляться. Если нет возражений, то прямо завтра. Заканчивайте всё, что нужно, и вечером сообщу время вылета, когда куплю на всех билеты.
Хоть я и знала, что ждали только Анатолия, всё равно занервничала. Кажется, это дорожный синдром называется. Все остальные тоже как-то встрепенулись, что-то стали обсуждать, а я, нечаянно посмотрев на Дева, поймала его взгляд.