— Давай так, сделай мне скидку и все. Это компромисс?
Мое такси тормозит в пяти метрах. И пока Даня соображает, пытаюсь сбежать.
— Ди, стой! — хватает меня за руку, останавливая. Разворачиваюсь, замечая, что из еще одного такси позади Данилы выходит его Света и тут же впивается в нас взглядом. — Ди, давай встретимся завтра, разговор есть.
— Дань, — мягко вырываюсь из его захвата. Не нравятся мне эти его разговоры. Больно почему-то. Нет, любви, как к мужчине, у меня к нему нет, но я очень эмпатична к его чувствам. А там все больно. — Не надо, поговори со Светой, — киваю за застывшую позади нас девушку. Даня растерянно оборачивается.
— Светик, привет и пока! — машу ей рукой и быстро убегаю.
***
Новый рабочий день начинается легче. Во-первых, я почти успела систематизировать процесс. Во-вторых, Юсупова нет полдня. А без него здесь даже дышится легче.
По расписанию к нему записаны несколько посетителей, но всех приходится разочаровывать его отсутствием.
Он появляется после обеда. Не один, с ним высокий внушительный мужчина лет тридцати пяти. Одет он неформально: черные джинсы, водолазка и кожаная куртка. Борода и шрам на брови добавляют ему возраста. Но самое удивительное не это. От мужчины пахнет гарью, лицо немного испачкано, а его ладонь перемотана бинтом, из которого сочится свежая кровь.
— Добрый день! — поднимаюсь со своего места. Естественно, со мной никто не здоровается. Юсупов пропускает мужчину в свой кабинет и оборачивается ко мне, расстёгивая своё пальто.
— Аптечку нам, воды. И быстро! — командует он мне. — И никого не впускать, звонками не беспокоить. Нет меня и не было! — голос грубый, четкий, безапелляционный.
Быстро киваю, кидаясь к шкафу и вынимая аптечку. Несусь на кухню с колотящимся сердцем, хватаю бутылку воды, пару стаканов и бегу в кабинет Юсупова.
— …Закопаю и все, бл*ть! — застаю грубую речь мужчины, пришедшего с Юсуповым. — Если мрази не понимают… — обрывается, замечая меня, стискивает челюсть.
Мужчина сидит на диване, а его куртка валяется на полу. Он развязывает бинт, обнажая резаную рану на ладони. Очень глубокую рану. Рустам Эдуардович стоит рядом, возле окна, закатывая рукава белой рубашки.
— Аптечку на диван! — холодно командует он мне. — Воду на стол! И вышла! — отсылает меня.
Я с радостью ускоряюсь, убегая из кабинета. В его кабинете буквально воняет агрессией, кровью и тестостероном. Закрываю дверь. На секунду на нее облокачиваюсь, пытаясь выдохнуть.
Беру себя в руки, возвращаюсь за стол, продолжая вникать в дела, перестраивать заметки и таблицы Марины под себя.
Минут через двадцать слышу, как дверь в приёмную распахивается и стук каблуков. В приёмную входит Надежда Михайловна. Женщина с неопределённой должностью, как окрестила ее Аня. Женщина эффектная. В бордовом брючном комбинезоне с длинными рукавами и высоким воротником-стойкой. Закрытая полностью. Но в этом есть свой шик и стиль. Мне даже нравится. Ловлю себя на мысли, что тоже хочу такой комбинезон.
— Добрый день, — здороваюсь с ней, улыбаясь. Женщина тоже со мной не здоровается.
Что же они все тут такие отмороженные!
— Я к Рустаму, латте мне сделай! — кидает она и внаглую идет к двери. Слетаю с места и перекрываю дорогу, вставая перед дверью, не пропуская. Женщина ошарашенно отступает на шаг, осматривая меня.
— Его нет, — четко произношу я. Женщина снисходительно улыбается, но больше кривит губами.
— Конечно, его ни для кого нет. Но только не для меня, — пытается меня обойти.
Боже, я думала, Марина пошутила насчёт «драться в честном бою», никого не впуская.
— Рустам Эдуардович просил не беспокоить, — поясняю я.
— Напомни мне, как тебя зовут?
— Диана.
— Так вот, Диана. Ты молодец, что четко исполняешь поручения Рустама. Похвально, скажу, чтобы тебе выписали премию. Но не переходи границы. Для меня в этой компании любые двери открыты, даже эта, — глазами указывает мне на дверь.
— Нет. Он настоятельно просил никого не пускать, насчет вас распоряжений не было, — стою на своем, на нервах повышая голос, и ложусь спиной на дверь. Женщина цокает, недовольно прикрывая глаза.
— Тогда уволена! Собирай вещи, чтобы через пять минут тебя здесь не было! — недовольно выдаёт она.
Втрое увольнение за два дня – это мой личный рекорд.
Какие тяжёлые здесь люди. Хочется закатить глаза, но я сдерживаюсь, поскольку дверь, на которой я почти лежу, резко распахивается, и я влетаю спиной в твердую грудь Юсупова.