— Капучино, если можно.
Марина кивает, скрываясь на кухне, а я читаю обязанности. В принципе все просто, но есть нюансы, которые нужно уточнить. Напрягает пункт, где секретарь должен быть готов ответить на любое требование со стороны руководителя в любое нерабочее время.
— Нерабочее время… — вздыхаю, продолжая читать дальше.
— Ну как? Есть вопросы? — Марина ставит передо мной чашку с капучино.
— Да в общем никаких трудностей, мне все понятно, но на всякий случай давай обменяемся номерами телефонов, если вдруг всё-таки возникнут трудности.
— Да, конечно, звони в любое время.
— И еще. Что значит: «готов ответить на любое требование со стороны руководителя в любое нерабочее время»? — поднимаю на нее глаза, отпивая кофе.
— Вот мы и подошли к главному, — усмехается Марина. — Если ты квалифицированный сотрудник, то все это несложно, — указывает на папку. — Главное – грамотно организовать рабочий процесс и расставить приоритеты. Но есть много ненаписанных нюансов.
— А вот здесь поподробнее, — внимательно смотрю на нее.
— Даже не знаю, с чего начать. У Рустама Эдуардовича много пунктиков, — шёпотом сообщает мне она, присаживаясь рядом.
— Уже страшно, — нервно улыбаюсь.
— Ну, во-первых, здесь везде камеры. Везде – даже в туалете.
— В туалете?
— Нет, ну в самих кабинках нет, наверное.
«Наверное» не вдохновляет.
— Дальше твоя одежда, — указывает глазами на меня.
— Что не так с моей одеждой?
— Все нормально, кроме сапог. Всегда носи сменные туфли.
— А, ну это само собой, просто я не думала, что сегодня придется работать.
— Никаких ярких и кричащих цветов – сдержанные нейтральные тона. Никаких откровенных нарядов, коротких юбок и обтягивающих брюк. Ничего провокационного и вычурного. Никакого тяжёлого или яркого макияжа и вольных причёсок. В общем все очень-очень консервативно.
— Принимается, даже приветствуется, — выдыхаю я.
— Да это еще не все, — отмахивается Марина. — Рабочее место Рустама Эдуардовича должно быть всегда почти стерильно, в семь утра приходит уборщица, ты сразу же после нее все проверяешь и, если плохо убрано, заставляешь переделывать. Только ничего не трогай у него на столе, даже если тебе кажется, что там хаос. Никогда ничего не трогай! — повторяет она.
— Да я не собиралась, — сжимаю губы.
— Ну я предупредила, если что, — хитро прищуривается.
Ладно. Видимо, это очень важно.
— Ни в коем случае нельзя ни с кем флиртовать, дружить, общаться неформально. Вежливая улыбка – максимум. Все. Ты должна быть невозмутимой.
— Да и это я тоже не собиралась.
— Ну, знаешь, девушку до меня уволили за то, что она смеялась над шуткой партнера и приняла от него цветы.
— Ясно, дальше.
— Дальше. Никого и никогда не пускай без предупреждения в кабинет к Рустаму Эдуардовичу. Никого – это значит никого. Будь то его заместитель Надежда Михайловна, его мать, брат или сын. Даже если это сам Господь Бог. Делай что хочешь: ложись грудью на дверь или дерись в честном бою. Он терпеть не может, когда в его кабинет входят без предупреждения. Я когда только поступила на работу, к нему пришёл сын и без спросу сразу в кабинет, я и рот не успела открыть. Получила выговор и штраф. Никаких личных разговоров по телефону в рабочее время. Даже если у тебя горит дом. Лучше вообще переведи телефон на беззвучный режим.
Просто киваю, переваривая. Слов у меня пока нет.
Ну а кто сказал, что будет легко?
— Да, ты правильно поняла, у нас очень вредная работа, и быть бухгалтером здесь легче, — хихикает Марина. — Но ты привыкнешь. Кто бы ни звонил, ты не знаешь, где Рустам Эдуардович и что делает. Ты ничего не знаешь и никому не выдаешь эту информацию. Никому: ни матери, ни жене, ни Господу Богу, ну ты поняла. А еще ты подпишешь договор о неразглашении. Нет, тебе, конечно, не выдадут никакой информации, но ты не должна никому рассказывать ни о встречах, ни о посетителях, ни о том, что можешь случайно услышать. Ничего, даже если это покажется тебе незначительным.
— Все так серьезно?
— Да откуда мне знать? — разводит руками Марина.
— Тоже принимается, это даже правильно.
— Ну замечательно, — хлопает в ладоши. — Пойдем покажу, как делать чай и кофе для Рустама Эдуардовича.
Оказывается, чай и кофе для посетителей делается на навороченной кофемашине. А вот для руководителя заваривается специальный китайский зеленый чай, по определенной технологии. Целая чайная церемония. Кофе варится со специями, в специальной турке на плите. Учитывая, что повариха я посредственная, с этим могут возникнуть трудности. Но я киваю с умным видом, записывая рецепты на телефон.