Но если папину сестру я знаю, то про остальных я такого сказать не могу.
Про брата отец и слышать не желал, я знаю только его имя – Сергей. Понятия не имею, кто он и жив ли вообще.
С племянницей мама отношения все-таки поддерживала. Они изредка созванивались по праздникам. Кажется, ее зовут Любовь. Одно время она собиралась нас навестить, но потом какие-то ее дела пошли плохо, и все планы отложились.
Не знаю, что и думать.
Моими наследниками являются только папины сестра и брат.
Все совсем плохо.
Неужели это кто-то из них? Или есть еще кто-то, про кого я не знаю.
Разозлившись, я захлопываю крышку ноутбука и сдергиваю наушники. Теперь музыка меня раздражает. И как только звуки Вивальди стихают, я слышу, что звонит мой мобильник.
Тетя.
Похоже, дядя все-таки отправил ее ко мне обсуждать поминки. Я не хочу с ней разговаривать. Не сейчас. И в то же время мне стыдно за подозрения в ее адрес.
Немного помявшись, я все же решаюсь взять трубку.
– Алло.
– Настя? Настенька! Ты в порядке? – голос тети почти на грани истерики, она выбивает у меня почву из-под ног. Дурное предчувствие поднимает голову.
– Да… У меня все хорошо, если ты про дом, то мы обратились в полицию…
– Дом? Что случилось? И кто это мы? Опять Марич?
– Тетя, давайте не сейчас, – у меня начинает ломить виски.
– Одумайся. Пока не стало поздно. Мне все это не нравится. Сегодня меня попытались убить. Я уверена, что этот наезд не случайность…
– Наезд? Что за наезд? – все внутри обрывается.
– Меня только что чуть не сбила машина! – судя по голосу, тетя Оля очень напугана.
– Вы уверены?
– У нас во дворе не гоночный трек! Я уже немолода, мне много не надо! Я не козочка, в следующий раз могу и не увернуться!
– Господи… Вы не пострадали?
– Рука только… Упала я неудачно. Сейчас Сережа подъедет, отвезет меня в медпункт…
– Это ужасно, надеюсь, все обойдется.
От таких новостей меня ноги не держат, я тяжело оседаю на кровати.
– После поминок я уеду на дачу к подруге. Надо держаться подальше от Марича.
– Марича? А причем здесь он?
– Я уверена, это его рук дело! – снова переходит на повышенный тон тетя.
– Да зачем ему это?
– Бизнес, Настя. Ты у нас не от мира сего, но люди и за меньшее убивают.
– Так он уже забрал бизнес. Вы не знали? Остались какие-то формальности…
– Знаю, как не знать? Сережа рассказал. Но ты ведь еще можешь все оспорить.
– Если это так, то как в это вписываетесь вы?
– Я не оставляю надежды достучаться до тебя. А вдруг у меня получится? Сережа сигналит, я пошла. Настя, выныривай из своих облаков. Переезжай к нам, если не хочешь возвращаться к себе. Уноси ноги от Марича. Для него нет ничего святого…
Тетя отключается, оставляя меня в состоянии близком к панике.
Оно у меня в последнее время, как родное.
Вот сейчас мне бы не помешало то успокоительное, которое мне оставили. Отрубиться и не думать.
«Хочешь быть страусом – пожалуйста, так окружающим будет удобнее тебя иметь».
Нет, я больше не могу себе этого позволить, хотя сейчас эта тактика кажется мне как никогда привлекательной.
Что делать? Тетя Оля убеждена, что это покушение, и что оно дело рук Марича. На фоне того, что происходит последние четверо суток, про реальность угрозы я охотно ей верю…
Но Саша.
Он, конечно, жесткий человек. Чего стоит только то, как он поступил с Кастрыкиным и Смагиной. И репутацию я него соответствующая.
Причин я не знаю, но у них с тетей испорчены отношения. Может ли он быть замешан в этом? Или тетя просто переносит на него свой негатив из-за внутренних конфликтов?
За окном слышатся звуки открываемых ворот и шорох шин по гравию, которым засыпана дорожка к гаражу. Почему-то спрятавшись за занавеской, я выглядываю во двор. Так и есть. Саша вернулся. Он выходит из машины и поводит могучими плечами, расслабляясь. Чуть ослабляет галстук, скидывает пиджак и, забросив его на плечо, идет в дом.
Он явно уставший, но все равно выглядит опасным.
Черт.
Я ведь подозревала Марича в причастности к смерти родителей. И когда это прекратилось? Почему? Потому, что теперь он решает мои проблемы? Вероятность того, что Саша их и создал, по-прежнему высока.
Случай с Кастрыкиным, разумеется, сюда не вписывается, но у них с отцом Андрея, были какие-то терки, что-то не поделили, об этом я слышала от тогда еще жениха. Марич мог воспользоваться ситуацией, надавить на Бориса. Я же не знаю, какие условия выдвигает ему Марич, чтобы замять ситуацию…
В любом случае, стоит Саше рассказать о нападении на тетю, хотя бы чтобы посмотреть на его реакцию и надеяться, что я смогу что-то понять.
Только что-то не слышно скрипа ступеней на лестнице.
Марич не торопится подняться. За последние дни я уже привыкла, что, вернувшись домой, Саша сразу идет к себе принять душ. У него еще дела?
Накрутив себя, я не могу сидеть на месте. Устав мерить комнату шагами, я отправляюсь на поиски Марича. Внутри у меня будто работает обратный отсчет.
В столовой никого. В гостиной только Борзов.
Значит, стоит поискать в кабинете.
Подходя ближе, я опять становлюсь невольным шпионом. Я слышу Сашин голос. Один, но это не похоже на монолог. Скорее всего, он разговаривает по телефону.
Что ж, если двери не закрыты, то человеку скрывать нечего. Так?
И я останавливаю себя прямо за дверью. Прислонившись к стене, я пытаюсь уловить, о чем речь:
– … заботиться об алиби, я сказал! … Нет, продолжай приглядывать. … путается под ногами… Пусть поймет, что это чревато! Иначе я пойду на крайние меры!
Глава 23
Наверное, я все неправильно понимаю.
Убеждаю себя, что это не то, чем кажется, но в голову лезут мысли о том, что кто-то же забрал мои ключи из комнаты…
Холодок ползет по позвоночнику.
Получается, я никому не могу доверять?
Телефонный разговор в кабинете прекращается, и я, чтобы не выдать своего подслушивания, отхожу на несколько шагов и возвращаюсь, нарочито громко цокая крохотными каблучками домашних туфелек.
Смагина над ними раньше смеялась. И надо мной за любовь к таким штучкам, называя меня «Блондинкой в законе». А поди ж ты каблуки на тапочках пригодились.
Так и не придумав, как себя вести, решаю действовать по обстоятельствам.
Заглядываю в кабинет. Кресло за письменным столом пустует, если не считать покоящегося на его спинке галстука. Марич же сидит в глубине кабинета на низком диване, вытянув ноги и запрокинув голову. Глаза его закрыты, но непохоже, что он отдыхает. Скорее, судя про пролегшей между бровей суровой складке, напряженно размышляет.
Не знаю, с чего начать разговор, мы ведь сегодня уже и виделись, и здоровались, я просто захожу и усаживаюсь на краешек кресла рядом с Сашей, почти касаясь его бедра своим коленом.
Это заставляет его обратить на внимание на мое появление. Посмотрев на меня, он хмурится еще больше.
– Что с лицом? Новые проблемы?
Молча киваю. Разглядываю красивый мужественный лик. Он, правда, не в курсе или притворяется?
– Выкладывай, – требует он, со стуком отставляя на стеклянный журнальный столик широкий низкий стакан с янтарной жидкостью, который держал в руке.
– Звонила тетя Оля, – начинаю я, внимательно следя за выражением на лице Саши. – Она считает, что ее пытались убить. Сбить машиной.
– Где?
– Сегодня возле их дома.
Какая-то эмоция все же проявляется на лице Марича, но я не могу разобрать ее происхождение. Ближе всего, пожалуй, к недоумению.
– Не самое удачное место для покушения таким способом, – задумчиво проговаривает Саша, а меня подмывает спросить: «А тебе известно, где это делать лучше всего? Есть опыт?».