Вот как логично и трагично происходило изменение цен на продовольствие в СССР в военный и послевоенный период, если за отправную точку, за 100%, взять цены 1940 года: 1941 — 110%, 1942 — 560%, 1943 — 1020%. Как видим — чем дольше затягивалась война, сокращалась территория и количество занятых в сельском хозяйстве мужчин — тем ситуация с продовольствием становилась тяжелее. А когда Советская Армии, наступая, в 1944 году перешла границы СССР, вступила на чужую территорию и часто стала использовать трофейное и «попутное» продовольствие, а на освобожденных землях в СССР стали восстанавливать сельское хозяйство, то в 1944 году индекс цен сразу снизился до 820%, а в 1945 году почти в два раза — до 430%. Но, как видим, — не достиг предвоенного уровня, и ясно, — что не мог достичь так быстро по понятным причинам.
И если в 1945 году ещё какую-то положительную роль в этой проблеме сыграли помощь союзников и захваченные в Германии трофеи (например: после окончания войны из Германии в СССР в виде контрибуции были вывезены 2,3 млн. тонн зерна и зернопродуктов, 430 тонн мясопродуктов, 588 вагонов дорогой посуды, 3,3 млн пар обуви, 2,5 млн. платьев, 4,6 млн. различного белья, 154 вагонов мехов и дорогих тканей, 60 тысяч роялей и пианино и т.д. — из исследования П. Кнышевского «Добыча» (М., 1994 г.) — и поэтому в СССР в 1945 году не было голода), то с весны 1946 года в полной мере проявился закономерный накопленный «неурожай», дефицит продовольствия в стране. Поэтому пленум ЦК в феврале 1947 года был полностью посвящен этим проблемам, на нем было принято решение — срочно увеличить производство техники для сельского хозяйства, организовать колхозы и совхозы и их работу на освобожденных территориях, собрать и направить специалистов и т.п.
Ситуацию с дефицитом продовольствия ещё усугубляли и накопленные неотоваренные обесцененные деньги и накопившийся у определенной части населения в период войны большой спекулятивный капитал, который позволял некоторым дельцам скупать в этот тяжелый период многое по завышенным ценам, поддерживая их высокий уровень. Поясню на конкретном примере — как в период войны, когда миллионы советских граждан погибали на фронтах и в тылу врага, другие сколачивали «бабки». Жена знаменитого академика Ландау К. Ландау-Дробанцева в своей откровенной книге мемуаров «Академик Ландау», (М., 2000 г.) вспоминала жизнь вывезенных подальше от фронта, в глубь СССР, и, в частности, вспоминала лучшего друга своего мужа — академика Евгения Лифшица и его родного брата:
«Осенью 1942 года в Казань из Харькова приехал Илья Лифшиц. Дау (Ландау) вернулся очень возбужденный: "Коруша, какую массу золота я видел у Женьки! Первый раз видел золото царской чеканки. Продемонстрировав мне своё золото, Женька и Илья стали меня уговаривать сейчас под шумок пробираться к персидской границе, а когда немцы возьмут Волгу, перейти границу и пробираться в Америку. Золото-то поможет до Америки добраться".
Пайки по карточкам у нас были более чем приличные. Женьку поразила разница твердых цен по карточкам и цен на черном рынке. Он решил обогатиться. Продавал всё, даже мыло».
К этому можно ещё добавить, что по воспоминаниям современников академик Е. Лифшиц был бездарью, интриганом и ловеласом, «липовым» академиком, получившим звание академика только благодаря дружбе с Ландау. Чтобы не возбуждать лишний раз антиеврейских, антисемитских настроений, в известном художественном фильме о Ландау «Мой муж — гений» (2009 г.) продюсер, сценарист и режиссер превратили этого мерзавца Лифшица в «липового» русского Липкина.
Рис. Е. Лифшиц.
К тому же была большая разница в финансовом благополучии между теми, кто выжил в оккупации, и теми, кто находился в тылу и получал зарплату или имел другие доходы. Например, в книге «Хасиды. "Спасая народ свой". История хасидского подполья в годы большевистского террора» (М., 2002 г.) автор И.И. Осипова рассказывает: