* решение, обязывающее, по крайней мере, к деятельной сублимации, но, конечно, не обязательное по сути [минут через сорок ± пять он непременно бы уже осматривался в посторонней & постиранной наспех постели, с ужасом сожалея о себе, как сожалеет всякий нормальный мужчина, опроставшийся без предварительных ласк и, в общем-то, без особой нужды, — все именно так <± оргазм>, если бы не вспомнил о фотопленке, которую, согласно инструкции, следовало проявлять как можно скорее после использования].
** по более трезвому рассуждению, все-таки никуда он не звонил & милостыни не подавал, не потому, что было жаль денег, а потому, что попросту не умел ее подавать, да и к тому ж плохо переносил изъявления площадной благодарности. <В общем говоря, в пожертвовании являлось для него нечто не переносимое чисто физиологически.>
*** <…> Ригой до сих пор представлялось ему чем-то не вполне пристойным, он стыдился этих своих снов как физического недостатка, при том, что не умел толком даже различать & помнить их & случалось, иногда краснел, проснувшись. Общим местом в его метафизических метаниях была некая фатальная несоразмерность ландшафтов — мнимого и реального. Но был это, скорее, не столько аспект совместимости, сколько аспект узнаваемости. Мнимой Риге не нужно было простираться на пол-Прибалтики & подпирать небо, она могла быть заявлена всего лишь ржавым & замшелым углом в какой-нибудь тлеющей подворотне, но зато угол этот, если б он только существовал в действительности (и, соответственно, был бы нанесен на карты), Н . мог бы найти с закрытыми глазами. Быть может, за тем он и стремился в реальный город — за тем, чего в нем никогда и не было?
* то же самое с Сигулдой <“Das Schlo b ”>: до замка он так и не дошел, увяз в безлюдной тевтонской деревне; толпившиеся, будто в дебюте, фигуры башен не уступили ему гористого горизонта, он фотографировал их через окно вагончика подвесной канатной дороги. Единственный, конечно, пассажир. (Большинство этих снимков в послесловии к протоколу окажется забраковано судом.)
** буквально: “…бумага провоцирует логику, которая есть такая же невозможная вещь, как состояние идеального газа или perpetuum mobile”.
*** Нам представляется логичным, что днем светит солнце и что при отрицательной температуре вода становится льдом — однако это не логика, это лишь привычный нам порядок вещей, который, слава Богу, нисколько от нашей логики независим, и который, если задуматься, чужд и не понятен нам ровно настолько же, насколько чужды и невообразимы погоды внутри какой-нибудь черной дыры. “Понять — значит упростить”, — не так, а много хуже: понять — значит исказить.
**** сохранившихся версий [две] немного: №1 Сперма — бензин творчества. №2 Сперма — сопли либидо. [три?] №3 Ложь — это клей, которым смазаны подступы к вершинам (игра слов: клей — это имя известного <…>).
***** <…> “минуя минет”. Ibidem.
****** смысл: воспоминание об утрате есть лишь раздражение жалости за собственные страдания. Что такое утрата, мы, кажется, забываем на следующую минуту после шока. И помним одно то, как это страшное и, в сущности, так и не понятое нами событие заставило нас страдать. Мы способны жалеть — пускай и под чужими именами — только самих себя.
* конъектура: <забвение нам тоже дано в артефактах>
** есть: человек
*** бесконечность: есть
**** далее: [в Лиепая] в кафе они смотрели друг на друга, как смотрят в окно, к тому же прошлое их оказалось благодарным занятием — убеждаясь мало-помалу, что тут уже нечем рисковать, не ввязываясь в паузы, они охотно уступали его друг другу, но и отвлекались азартно, откладывая его до следующего удобного затишья, мысленно отбивая такт…
***** далее: была минута слабости, но что-то подсказывало ему, что и сам-то он, быть может, не стоит одной этой минуты. Вот ведь что: стоило ему предположить в Вере родного человека [успешное соитие стоило], как он оттолкнул ее.
******* впрочем, не по-человечески выглядит все, чего ни коснется человек
*********** ECCE HOMO