Выйдя из лаборатории через потайную дверь, они поднялись по небольшой лесенке на антресоли, где находилась еще одна дверь. Они прошли в комнату со сломанной мебелью. Возле столика, на котором была ваза с засушенными цветами, стояли два стула. У правой стены располагалась кровать без матраса. Поначалу, сразу после переезда в Париж, Фаржон жил в этой комнате. Он пригласил Пьетро сесть на один из стульев, прокашлялся и сказал, качая головой:
– Какая это все-таки беда – смерть нашего дорогого короля!
– Безусловно, – проговорил Пьетро.
Больше об этом не было сказано ни слова.
Фаржон пристально посмотрел на венецианца и через несколько секунд вновь заговорил:
– Я вам повторю то, что я уже сказал представителям правопорядка. Я узнал сперва о смерти Батиста, потом Розетты, а затем и о характере их отношений. Раньше мне это было неизвестно, хотя я кое-что и подозревал, замечая, как время от времени они обмениваются взглядами. Но вообще я положил себе за правило не вмешиваться в сердечные дела моих продавцов. Мне достаточно и того, что я знаю о придворных!
Он наклонился, сложив руки на коленях.
– Видите ли, моя профессия требует проницательности. Я подобен птице среди гадюк. Госпожа Вижье предупредила меня об этом, увидев во мне наивного провинциала, каким я тогда и был. И я быстро это усвоил! Мое заведение посещают шпионы, послы и всякие пройдохи. За фасадом нашего прекрасного надушенного двора скрываются самые разнообразные интриги: то, что вы говорите одному, может коснуться другого, и так далее. Если я сделаю хоть один неверный шаг по тугому канату, натянутому между моим магазином и Версалем, я быстро потерплю крах. Вы понимаете, до какой степени меня потрясло все, что произошло… Смерть этих молодых людей повергла меня в состояние ужаса и сожаления. Я их обоих любил, поверьте мне.
– Нет ли у вас каких-нибудь соображений по поводу того, в чем они могли быть замешаны?
– Никаких. Я беспрестанно требовал соблюдения конфиденциальности. Да! Я изготовляю надушенные подвязки для графинь, придающих особое значение своим бедрам (надеюсь, вы извините меня за это выражение); я снабжаю богатых аббатов и кокеток фиалковой пудрой, а самые одержимые из моих клиентов используют изготовленные мной товары в зависимости от времени суток! Если все это будет предано огласке, мне несдобровать. Отъезд госпожи Дюбарри для меня большая потеря. Мне нет никакого смысла совать нос в интрижки, которые меня не касаются, или в те которые могут оказать пагубное влияние на мои дела.
Пьетро слушал. Его интуиция говорила ему, что Фаржон был искренен. Судя по всему, он ограничивался тем, что повторял слово в слово то, что он уже рассказал полиции. А если… увлечь его на иной путь? Был другой способ выведать у него что-нибудь или привести его в замешательство.
Пьетро порылся в кармане. Он вынул флакон с пурпурным составом.
– В этом флаконе находятся духи, с помощью которых был отравлен Батист Ланскене.
– Простите?
– Вам не рассказали, при каких именно обстоятельствах он погиб, не так ли?
– Ну… да нет… я…
– Как вы считаете, господин Фаржон, можно ли убить с помощью вот этой жидкости?
– С помощью… духов?
Пьетро снял колпачок с флакона и протянул его парфюмеру.
– С помощью вот этой жидкости, – повторил он.
С минуту Фаржон смотрел на Пьетро, широко раскрыв удивленные глаза.
– Что я должен сделать?
– Понюхайте.
Фаржон прикрыл глаза. Затем он решился, и его ноздри приблизились к флакону.
Тут же он отпрянул.
– Какой смрад! – воскликнул он.
Вернее, эта жидкость токсична.
– И это вы называете духами? Уж не думаете ли вы, что я мог создать нечто столь чудовищное?
Это было бы профессиональным оскорблением, не правда ли?
Пьетро предложил ему еще раз понюхать содержимое флакона.
– Батиста Ланскене нашли со связанными за спиной руками, а его нос был опущен в ингаляционную трубку. Господин Фаржон, не могли бы вы сказать мне, каковы ингредиенты этих духов?
– Ингредиенты?
– Да. С точки зрения носа… Если можно так выразиться.
Поколебавшись, Фаржон вновь понюхал таинственную жидкость. Он вел себя как человек, который постепенно входит в ледяную воду. Сначала он вдохнул один раз, затем поднес флакон ближе к ноздре, закрыл глаза и заговорил, превозмогая отвращение:
– В самом деле, тошнотворно и токсично. Поверхностный слой можно легко определить. Лилия, асфодель, в этом я почти уверен, подождите… Я абсолютно уверен. Но это не все…
Продолжая держать глаза закрытыми, он поводил флаконом перед носом.
– Более глубокий слой состоит как минимум из одного ингредиента, который может и в самом деле придать всей смеси токсичность… Белладонна. Да, именно так. Белладонна…