– Король Франции умер, – сказал он.
– Умер? – задумчиво повторил Георг III. – Значит, это все-таки произошло.
– Вызывает тревогу, ваше величество… то, что происходит с руководством нашей контрразведки. Я не совсем понимаю смысл некоторых маневров.
– Но чем же занимается лорд Стивенс?
– Понятия не имею. Обещаю разузнать как можно скорее. Похоже, он готовит какую-то «операцию», пользуясь тем, что ваше величество дали ему карт-бланш. Операцию, которую он окрестил… Party Time.[21]
Георг III искоса посмотрел на него.
– Party Time? Но ради всех святых, что же это значит.
Лорд Стормон развел руками.
– Боже мой, я ничего не знаю! Но поверьте мне… Я все выведаю.
Его величество щелкнул языком и выпустил из рук розу с шипами.
– Пожалуй, настало время призвать лорда Стивенса к порядку. Докладывайте обо всем непосредственно мне.
Затем король с отсутствующим видом вновь занялся своими розами.
Мрачный Стормон повернулся лицом к садам.
– I will, Your Majesty. Party Time.[22]
Национальная лотерея
Королевское поместье, Шуази
«Возможно ли это?» – думала королева.
Стоя у окна своих апартаментов в Шуази, Мария Антуанетта изо всех сил старалась сосредоточиться.
Она только сейчас начинала понимать. Первый шок она испытала, когда свита перед ее отъездом из Версаля потребовала подать «лошадей королевы». Все расплывалось у нее перед глазами. Она держала возле рта носовой платок. Сердце прыгало в груди. Рядом с супругом и в сопровождении графини де Прованс и графа и графини д'Артуа она прошла по залам сквозь ряды придворных. Напряжение не спадало и в карете, везущей ее по направлению к Шуази. Волнуясь, графиня д'Артуа переврала какое-то слово, и все залились нервным смехом. Пребывание в поместье, находящемся далеко от версальских миазмов, было подобно глотку свежего воздуха. Момент был подходящим для того, чтобы во всем разобраться. Созерцая зелень садов, молодая женщина пыталась собраться с духом. К ошеломлению, связанному с трауром, примешивался ужас данного обета.
Королева Франции!
С минуту она рассматривала раскачивающиеся на ветру верхушки деревьев. Затем села и вновь взялась за перо. Она аккуратно обмакнула его в чернильницу. Одно воспоминание заставило ее улыбнуться. В конце церемонии бракосочетания все члены семьи по очереди подписывали брачный контракт. Король просто написал «Людовик», а наследник старательно вывел: «Людовик Август». Очередь дошла до Марии Антуанетты, и она склонилась, подписываясь как Мария Антуанетта Жозефа Жанна. Но рядом с первой «ж» она посадила огромную кляксу. Возможно, она замешкалась, выводя окончание «етта». Она еще не успела привыкнуть к новой подписи. При рождении ей дали имя Мария Антония Жозефа Жанна. Но в семейном кругу ее всегда звали просто Антуан. При венском дворе была принята французская огласовка имен.
Клякса.
Она прыснула со смеху, перед глазами была пелена.
Все это, казалось, было так давно.
А сейчас она писала матери, императрице Марии Терезии Австрийской.
«Я не могу не восхищаться тем, как распорядилось Провидение, избрав меня, Вашего последнего ребенка, для самого прекрасного королевства в Европе. Еще в большей степени, чем когда-либо, я сознаю, чем я обязана заботе своей августейшей матери, которая с таким вниманием и тщательностью устроила мою судьбу…»