Выбрать главу

Глава 31

Храмовая тюрьма первой категории в своей будничной жизни мало чем отличалась от всех остальных. Так, по крайней мере, Ариану ещё на фронте уверял один видавший виды механик. А ей… ей сравнивать было не с чем и спросить больше не у кого. Одиночная камера с высоким зарешёченным окном, койка, унитаз, табурет и стол, вмонтированный в бетонный пол. Лейтенант очередной раз прошлась, разминая ноги и невольно цепляясь взглядом за лоскут неба снаружи. Снова ясно и, наверное, тепло – подарок уходящего лета… Помнится, четыре дня назад, укладываясь спать, она думала о том, как же неохота копать со стариками картошку, спрятаться хотелось под благовидным предлогом… Вот, и спряталась. Сама не рада.
В коридоре послышался уже ставший знакомым шум и звон посуды. Через пару минут форточка в двери открылась, и лейтенант получила свой нехитрый обед. Всё по распорядку, каждый день похож на предыдущий. Чётко, почти как в армии… Только капитанские погоны за выслугу лет в этих стенах ей вряд ли светят. 
В первый день прибытия было хоть какое-то разнообразие: оформление, баня, допрос… Дикие обвинения, каверзные вопросы, «радужные» перспективы… эдайца притащили. Что из этого вышло, лучше вообще не вспоминать: взвинченный, не в меру говорливый горец и она, казалось бы, осторожная, но тупящая больше, чем даже по званию положено. И вот… четвёртый день тишина. Время на осмысление и раскаяние… По крайней мере, дознаватель делал упор именно на это. 


Ариана отодвинула пустую посуду и от нечего делать принялась рассматривать дверь как самую интересную деталь интерьера. 
За что её здесь закрыли? Донос? Плановая чистка? Ошибка? Хотелось, конечно, верить в последнее, но храмовый совет – это не та организация, откуда можно выйти через неделю на все четыре стороны с извинениями за следственный форс-мажор. На данный момент становилось понятно только одно: «головешка» со своими любовными похождениями в этой истории лицо явно третье, если не десятое. Формально обвинение на нём строится, а её… как будто, между прочим, зацепили… и в новое дело по другой статье. 

На допрос вызвали ближе к вечеру, когда видеть кого-то уже и не особо хотелось. 

- Ну что ж, проходите, голубушка, присаживайтесь, - Рунтор Дарм-Тель с привычным равнодушием, кивнул на пустующий стул, отпуская конвойного. – Подумали? Каяться будем?
- Я не знаю, в чём каяться.
- Хорошо. Я подскажу, - спокойно согласился мужчина, попутно наводя порядок на столе. – Как-никак, это ведь прямая обязанность храма – направлять заблудшие души. Расскажите мне о вашей секте…

Ариана еле сдержала тяжкий вздох. Хороший метод, действенный… гонять по кругу одни и те же вопросы, пока у обвиняемого нервы не сдадут.

Но на четвёртом часу они, похоже, сдали у обоих. Дознаватель отодвинулся от стола и закурил, сумрачно глядя в окно, словно лицезреть упрямую идиотку терпения у него уже не хватало. 
- Послушайте, почтенный… - пользуясь минутной передышкой, всё же рискнула донести лейтенант. – Я, конечно, не образец добропорядочной прихожанки, но и идти против Единого, против храма… Я бы никогда… 
- Никогда? Да вы уже. Только что, - скупо усмехнулся Рунтор, продолжая медитировать на разбитый внизу тюремный садик. – Вы давно перечитывали Завет Мира, Ариана?
- Ну… - девушка на секунду замялась. Говорить, что священное писание последний раз интересовало её только перед экзаменом по инициации, пожалуй, не стоило. – Я знаю, всё что нужно…

Мужчина смял окурок на дне литой пепельницы и откинулся на спинку стула.

- Самоуверенно, - хмыкнул он. – Сам Преподобный не раз признавал, что человеческим умом до конца постичь Завет невозможно… Ну… бог с вами, - поджал губы дознаватель. – Будьте добры, вспомните притчу о беспутном Горхе. Ну же… это одна из основ… её ещё в начальной школе проходят. 

Ариана облизала пересохшие губы и неторопливо начала рассказ. 
Если бы храмовник всерьёз решил проверить её познания в священном писании, то хватило бы и пары-тройки умелых вопросов из мутной воды богословия, чтоб впаять ей до кучи ещё и «пренебрежение верой». Однако, Рунтор Дарм-Тель выбрал для разбора, и правда, одну из десяти самых известных притч. Чтобы её забыть… нет, пожалуй, столько не выпьешь.