- Впрочем, статус эдайца принципиального значения не имеет, - Рунтор, похоже, гнул совсем в другую сторону и прегрешения в юрисдикции неподотчётных храму ведомств его всерьёз не интересовали. – Ведёт себя ваш помощничек отвратительно, - сморщившись, поделился дознаватель. – Общаться изволит только на эдайском, Единого не признаёт… Я, честно говоря, сомневаюсь, что с ним возможен конструктивный диалог… Не то что с вами, - улыбнулся храмовник.
Девушка зябко поёжилась под тяжёлым, выжидающим взглядом. Ей дали слово, а что сказать? Какую-нибудь героическую глупость?
«Да я ни за что… и никогда!»
На самом деле это вопрос времени и выносливости. Или счастливого случая со смертельным исходом.
Согласиться и подписать бумаги прямо сейчас? Пока не поздно, пока цела? Значит, даже не попытаться… Страх – не оправдание. «Головешка» же вон терпит…
Лейтенант отошла от «глазка» и сделала шаг к дверному косяку, облегчая работу конвоирам. Пусть запихивают… Понеслась душа в рай…
- Куда это вы собрались, голубушка? – насмешливо кашлянул храмовник. – Квартирка понравилась? Так она одноместная! Но ничего… мы вам сейчас не хуже подберём.
Камера, в которую её определили, оказалась чуть больше и гораздо темнее. Разглядеть какие бы то ни было, другие параметры Ариана не успела. Едва захлопнулась дверь, как сбоку на неё кто-то навалился, довольно умело роняя на пол. Один… Слава богу! Но, судя по летящей под рёбра ноге, тратить время на разговоры нападающий не собирался. Девушка сжала зубы, готовясь к неизбежной боли. Долю секунды назад ещё можно было перекатиться… Но только единожды. А потом её прижмут к стене, и такой удачный момент уже вряд ли повторится…
Лейтенант развернулась, сама нарываясь на удар и одновременно стараясь его смягчить. Доиграться до трещины в первые же пять минут совсем не хотелось. Спазм прошил лёгкие, заставляя вполне натурально скрючиться, но пойманная вражеская конечность просто обязана была того стоить. Вцепиться повыше, покрепче, прижать к себе и перекатиться. Звук бьющегося о бетонный пол тела… и грязную штанину можно отпускать. Повезло, что рухнул не на неё. Хоть и не такой массивный, как сперва показалось. Ариана расторопно навалилась, не давая подняться, и тут же перехватила предплечьем шею, намереваясь слегка придушить слишком активного товарища.
Тело, прижатое к ней спиной в захвате, активно взбрыкивало и не оставляло попыток вывернуться. Лейтенант с трудом удерживала его на месте, нервно пережидая вспышку буйства. И откуда столько прыти-то взялось? Высокий – да, когда-то тренированный – тоже да, но сейчас одни мослы и злость.
- Будешь дёргаться, кадык сломаю, - сопя от натуги, прошипела она в нечёсаную паклю на макушке.
- Пусти! – прерывисто выдохнул парень чётко и без акцента.
Тимур, конечно, тоже иногда шпарил на дарманском как на родном, но этот нет… не «головешка». Этот свой, хоть и одёжка на нём горская.
Ариана осознавала, что делает, скорее всего, глупость, но в камере они одни и договариваться как-то надо. Сняла захват, вскочила и отошла подальше. Вопреки ожиданиям, второго нападения не последовало. Арестант натужно кашлял, болезненно потирая горло, и возился на полу.
- Ну, давай, зови их! – огрызнулся он, садясь и поджимая колени к животу.
Лейтенант озадаченно молчала. Похоже, здесь какие-то свои порядки, которые она сильно не понимает.
- Я сказал: жрать не буду! Голодовка! Зови! Чего смотришь?
- Кого?! – взорвалась в ответ Ариана, когда шипение сквозь зубы приобрело фантазийно - матерный характер. – Кого мне звать?! Надзирателей? На кой?!
Парень замолк и, подслеповато щурясь, скользнул спиной вверх по стене:
- Дык ты не из коридорных… Ты девка! – поражённо охнул арестант.
- Ну, слава богу, разглядел, - съязвила «стриженная».
- Я посмотрю, какая ты зрячая после «зеркалки» будешь. Погоди… а форма? – вновь напрягся он.
Ариана глянула на свои армейские штаны, потом на зарешёченную лампочку, создающую в камере желтоватый полумрак.
- Форма… только не та. Или ты цвет тоже не разбираешь?
Парень зашевелил губами, что-то неразборчиво бубня под нос, взгляд остекленел, обращаясь вовнутрь. Бормотание было осмысленным, но слишком тихим, прерывистым и предназначалось явно не ей. Сколько ж надо просидеть в одиночке, чтоб вот так ни с того ни с сего на разговор с самим собой пробивало?
Лейтенант шагнула ближе, обходя сокамерника полукругом, как взрывное устройство, у которого на таймере вновь пошёл обратный отсчёт. Чёрт его знает, что он там в своей больной голове нарешает…
- Сейчас… прошло… ненадолго… Увидит… Знает или нет? Сказали, наверное… Фальшивка! Может, фальшивка…
Взбудораженный какой-то внезапной догадкой арестант заговорил с нервным нетерпением, беспрестанно шаря по ней взглядом:
- Ты ведь от них, да? Вот твари! Решили куклу подсадить, чтоб науськала…
Девушка со смесью опаски и лёгкого шока наблюдала, как сиделец без раздумий раскроил себе руку о неровный край подоконника и двинулся на неё, выставив вперёд окровавленную ладонь.
- Ну как, крыса, страшно? Страшно тебе? Зови дружков, а то не успеешь!
Ариана очередной раз чертыхнулась, мысленно желая всех благ креативному дознавателю. Сунул её к буйно-помешанному! И чего теперь делать?! Зубы ему заговаривать от шизы до шизы? Или всё-таки изловчиться и придушить по-тихому?
Впрочем, до крайней необходимости ещё не дошло. «Стриженная» подобралась, готовясь ко второму раунду, но парень не нападал. Остановился в нескольких шагах от неё, гримасничая и размахивая перед носом травмированной конечностью.
- Ну? – прикрикнул он, жадно выискивая что-то на лице гостьи. – Ну?!
- Не нукай, не запряг ещё, - напомнила Ариана. – У тебя с голодухи крыша поехала, или ты сам по себе припадочный?
Лейтенант и раньше слышала, что у тронувшихся умом бывает резкая смена настроений, но наблюдать воочию приходилось впервые. Сокамерник постоял ещё с полминуты в раздрае и медленно побрёл к расстеленной на полу куртке, видимо, заменявшей собою постель. Оторвав от подкладки широкую ленту, молча и задумчиво принялся бинтовать ссадину. Искажённые черты лица его разгладились и, если что-то в них и мелькало, то скорее тяжёлые думы, чем злость.
- Захар меня зовут… Упорный еретик и духовно догнивающий элемент: падение в боге, подрыв устоев, измена вере… И я не припадочный. Давно просто здесь, и подселения не ждал, - угрюмо сообщил парень, пытаясь затянуть зубами вертлявую вязку.
Ариана собралась помочь, но он отмахнулся, не дав подойти. Справился сам и, обведя широким жестом бетонный пол, первым уселся у облюбованной стены.
- Чем богаты, тем и рады. Пиджачок у тебя очень кстати: снимай и под задницу. Спать тоже на нём придётся. До отбоя время есть. Рассказывай давай: откуда такая чистенькая?