Ничего он не понял, да и не смог бы… Тимур озадаченно смерил взглядом ностальгично улыбающегося «раба божьего» и отвернулся. Эджес-Вух, помоги правнуку, а с этими… и воевать было незачем. Теперь ясно, от чего дарманы ни своих ни чужих не щадили, на нож сами лезли… Им жить страшнее.
Глава 35
После отбоя надо спать. И это не пожелание, а приказ и жизненная необходимость. Поэтому нечего ворочаться и пялиться в темноту… на дверь. Ариана прикрыла глаза, со вздохом растирая разнывшееся плечо. Нормально выспаться на бетонном полу ни разу не получилось, а тут ещё Захара на допрос забрали... Не слишком общительный сосед, временами с закидонами, переходящими в тревожный бред, и тоже старлей! Правда, когда Ариана попыталась расспросить парня детальней о том, что урывками проскакивало в его ночных выкриках, тот довольно ясно дал понять: тема закрыта и обсуждению не подлежит. То ли не поверил до конца в «безопасность» сокамерницы, то ли храмовники голову так повернули, что обратно уже не поставишь… Хотя может и не они… Девушка поморщилась, собирая из обмолвок и разговоров во сне единую картину чужого прошлого. Что-то про пограничье, про высоту, которую надо удержать… Приказы, имена, мат, агония… Похоже, Захар побывал в одной из тех мясорубок, которые эдайцы называли «высшей карой». Показательная резня, практикуемая отдельными горскими отрядами в самом начале войны. В это она поверить могла, доводилось встречаться с выжившими, хоть их и можно по пальцам пересчитать. А вот дальше… Что с ним случилось? Последние несколько дней у Арианы крепло подозрение, что в строй лейтенант так и не вернулся. И не потому, как комиссовали. Он с такой жадностью слушал её рассказы о всем известных боях, о жизни за стенами. Выходит… Не было его... Почти три года…
В коридоре наметилось какое-то движение. Специальное покрытие успешно глушило шаги, но вот звук рухнувшего навзничь тела, а потом волочения… Девушка приготовилась принять забрасываемый в камеру полутруп, но конвой прошествовал мимо, видимо, с другим героем немой пьесы и скорее всего даже на другой этаж.
Нет, нельзя на каждый шорох так дёргаться, никаких нервов не хватит. Головой она это понимала, но вот привычки подавить сложно. Раньше как: не заметил, не услышал, не сумел среагировать вовремя – погиб. А теперь она сама себя изводит, качественно и регулярно.
Захара вернули только на следующий день. Что с ним было, и каков итог допроса Ариана могла только гадать, глядя на сгорбленную спину и выпирающий из-под обносков острый хребет.
В обед его несколько раз вывернуло при виде миски с баландой, которую изрядно расплескав, сунули в «кормушку». И судя по звукам, шла не только желчь. Значит, опять насильно кормили.
- Плевать им на требования твои и голодовку, - не сумела сдержаться сокамерница, нарываясь на очередной посыл. – Так и будут как в скотину через зонд закачивать.
- Отвяжись, - вытерев губы, вяло рыкнул Захар. – Без тебя тошно.
- Как знаешь, - пожала плечами девушка, допивая через край посудины свою порцию мешанины из плавников и рыбьих глаз. – Я только одного не пойму: ты выйти отсюда хочешь или загнуться в корчах от заворота кишок?
- Вот ты сейчас прям как «серый» говоришь! - торопливо вскинулся арестант. – Предложи ещё в измене Родине расписаться и вперёд – на полный пансион в курортном лазарете…
- Дознаватель санаториями соблазняет? А чего так? Совсем со здоровьем плохо? – уже привычно проигнорировала наезд Ариана.
- Тебе виднее… Как со стороны-то - не красавчик, да? – усмехнулся Захар, уползая обратно к своей стенке. – Слабенький, тощенький, бледненький…
- А ещё нервный и как будто бы лишайный, - дополнила список лейтенант, не видя смысла шифроваться.
- Это с чего вдруг? – поджав губы, засопел сокамерник.
- Да вон на висках проплешины, и на шее пятна какие-то, - нехотя, поделилась наблюдениями Ариана, возвращая пустую посудину к двери. – Пару дней назад ещё не было...
- Пройдёт, - плотнее запахнувшись в рубаху, угрюмо отрезал Захар. – За собой лучше следи.
Обиделся. Лейтенант с досадой вздохнула, оставляя в покое что-то снова забубнившего себе под нос парня. Встала, разминая ноги и растирая опухшие после бессонной ночи глаза. Наверное, надо было промолчать… Нужна она ему сто лет со своей правдой и советами. Даже толком за что закрыли, не рассказал, одни общие формулировки и статьи. А это всё ни о чём… Может он маньяк? Может предатель или садист-каннибал? В храмовых тюрьмах не только по навету сидят, бывают и реальные отморозки. Вообще, её бы не удивило, если после «высшей кары» у старлея сильно поехала крыша. Выжить он мог либо будучи сильно порезанным и подобранным своими, либо попав в плен. Но на зачистках эдайцы пленных не брали…