Мужчина сгорбился ещё больше, прерывисто вздохнув.
- Доволен, сержант? Эдайцы кончились, теперь своих косишь?
- Я не хотел так… - глухо просипел Огап, по-прежнему глядя себе под ноги. – Я только «головешку» думал от Лирги убрать…
- А чего грустный такой? Всё же получилось! – растянула губы в издевательски-насмешливой улыбке лейтенант. – Сработал на опережение: полстраны посадил, сестру ославил... К ней теперь в здравом уме вряд ли кто-то из женихов близко подойдёт.
Возможность поглумиться над незадачливым предателем была сладка как хлеб с маслом, но, вообще-то, на веселье не тянуло. Времени прошло достаточно, а распроклятая дверь до сих пор не открылась, и это ожидание нервировало и жгло не хуже спиртовой горелки.
- Я две недели назад приходил заявление забрать… Чтоб миром разойтись, как будто и не было ничего… Но оказалось нельзя, и дознаватель сказал, чтоб не смел, что плохо будет…
- И что? Доблестные танковые войска отступили? Страшно стало, родной? – сморщила нос Ариана, уперевшись руками в прозрачную стенку.
- Страшно, - наконец, поднял голову мужчина, – за Лиргу… Её как гулящую девку заклеймят, если я заартачусь. А после этого… жизни для неё нормальной не будет… нигде.
- Раньше думать надо было, - презрительно фыркнула лейтенант, скрывая злостью досаду. – Может, мне тебя пожалеть? Поутешать? Слезу пустить?
Огап снова сгорбился на стуле, тяжело сглотнув.
- Прости меня…
Ариана пару десятков секунд с некоторой долей удивления рассматривала застывшую фигуру сержанта, а потом отвернулась. Вот это запросы! Ай да, молодец! На этом свете выгоду поимел, ещё и на тот подсуетиться хочет. Чтоб с таким грехом в рай попасть надо, чтоб не только храмовники вину отпустили, но и жертва «добро» дала. А даже если, и правда, совесть замучила… Пошёл к чёрту! Предательство, оно хоть из страха, хоть по глупости - всё равно предательство. Да и с благодатью у лейтенанта последнее время что-то не очень, и ангельские перья ни из одного места не растут.
Отвлёкшись от не прошеного покаяния, девушка снова прислушалась к коридору: «…ять! ...ять! …ять! Тишина! Почему там опять тихо как в склепе?!» Ответ напрашивался сам собой, от него подгибались колени, и в глазах темнело, словно в самую душу выстрелили. Комиссия ушла, проверка окончена. И дождётся она в скором времени только своего верного дознавателя и конвой до камеры…
- Огап! – ломающимся от боли и обиды голосом шикнула лейтенант. Принципы принципами, но другого выхода у неё, похоже, нет. Так что… - Я тебя прощу… Даже при случае словечко за тебя перед Единым замолвлю… Серьёзно, - заверила она недоверчиво вскинувшегося мужчину. - Если сделаешь для меня кое-что… Сделаешь? Тогда запоминай…
***
Утро, день, вечер, ночь – всё по кругу, стандартный распорядок, одни и те же лица… Тимур с усердием доскребал со дна посудины припахивающую плесенью размазню и тщетно пытался прикинуть сегодняшнюю дату и сколько времени он у храмовников провёл. По подсчётам выходило не так уж много – недели три, а по ощущениям… лучше даже не представлять. А если этим месяцем тюрьма не кончится? Вдруг впереди ещё не один десяток месяцев или даже… лет?! Парень стиснул зубы и с силой вжался затылком в стену, стараясь погасить накатывающие волны паники, каждая из которых выше и чернее предыдущей. Знал ли он что-то подобное ранее? Наверное, нет… Растерянность и страх - на войне, отчаяние – когда оказался живым в общей могиле, неуверенность и опаска – пленным на ферме… А тут – дикая безысходность и с каждым днём тающие силы. Вокруг живые трупы, тлеющие мощи, поднятые с той стороны тьмы кем-то из варанов. И скоро он станет одним из них. Немощь для эдайца – хуже смерти, а он ещё и эвнек! Старший рода… Кого и куда он теперь поведёт?
- Ты что, паря, из-за вчерашнего, что ли, расстроился? – с осторожным любопытством топтался на границе его «участка» Шкура. – Радоваться надо: цельная комиссия на нас посмотреть приходила! Это ж как ангелы с небес спустились!
Тимур поджал губы и промолчал, скользнув неприязненным взглядом по заискивающе улыбающемуся стукачу. Комиссия, комиссия… С чего вдруг появление кучки каких-то там представителей наделало столько шума, он так и не понял. Насторожился – это да… Привык уже, что в этих стенах любая перемена далеко не к лучшему. А тут ни с того ни с сего в здании переполох, и охрана взвинченная, нервная… Заключённых из их камеры в коридор выгнали, построили… С одной стороны автоматчики и начальство, а с другой… пять пиджаков и две юбки. Ходили рассматривали, расспрашивали, записывали...