***
Окровавленная рубашка прилипла к телу. Ее темный воротник пропитался густой соленой жидкостью, идущей из раны на шее и уже немного высохшей. Лошадь остановилась перед воротами дома и, спрыгнувший с нее всадник, стащил свой безжизненный груз с коня.
Он перебросил тело Рахмета через плечо и тяжелой натужной походкой прошлепал к калитке. Нужно было осмотреться, но повернуть шею было тяжело, а для лучшего обзора ему пришлось вертеться целиком.
Мужчина потратил несколько секунд, чтобы проверить окружающую обстановку и только теперь избавился от своей ноши. Труп глухо ударился о землю перед калиткой, но в тиши ночи этот звук показался пароходной сиреной.
Незнакомец еще раз посмотрел на соседний дом: тихое и спокойное обиталище, погруженное в сон. Никто не видел его. Мужчина вскочил на коня и галопом помчался обратно.
***
–Так, господин Бройман, теперь Вам уже нечего терять, поэтому, может быть, Вы, наконец, сознаетесь? – Агент Гордон сидел напротив Бориса Броймана в узкой пыльной комнате для допросов, освещенной мутным синим светом.
–Для чего? Я все равно получу пулю в лоб. – Плоско произнес Бройман.
Майкл обратил на него вопросительный и недоумевающий взгляд.
–Если Вы признаетесь, что причастны к данным преступлениям, то Вам сохранят жизнь. – Предложил Гордон.
Бройман издал короткий фыркающий смешок, через несколько секунд превратившийся в раскатистый злобный смех.
–Вы, действительно думаете, что меня оставят в живых? – Заикаясь, задал он вопрос.
Майкл понимал недоверие Бориса, но по-другому вывести его на разговор не знал.
–Мы передадим Вас правительству США, Вас будут судить по законам Штатов. – Сказал агент.
Бройман покривился в презрительной усмешке.
–Я лучше буду гнить в египетской тюрьме или болтаться тут на виселице, чем вернусь в Америку. – Ответил он.
Терпение агента подходило к концу. Уже несколько часов длилась бесперспективная беседа с этим человеком. У них были доказательства причастности Броймана к покушению на министра, но для пущей уверенности необходимо было еще и признание. Это бы значительно упростило процедуру. Но Бройман был уперт как баран, хотя требовать от него чего-то иного было бессмысленно.
–Послушай, раз уж тебе настолько плевать, облегчи жизнь хоть кому-нибудь. Просто скажи, за каким дьяволом ты охотился на министра и зачем устроили теракт на площади?
Мужчина просто проигнорировал его слова и, насвистывая глупую детскую песенку, качался на стуле. И это стало последней каплей в кувшине терпения.
–Да говори же ты, скотина! – Хлопнув ладонью по столу, заорал Гордон.
Это, словно, выбило Броймана из мира фантазий, он чуть было не упал со стула, но вовремя ухватился за край стола.
–Что ты хочешь знать? Что эти люди позаботились о том, что мой отец был обвинен в шпионаже в пользу Советов? Или в том, что это настолько подкосило его, что он умер от инфаркта в 36 лет? Или в том, что на мне всю мою чертову жизнь лежало проклятье сына шпиона? Что ты хочешь от меня услышать, ты – чертов сукин сын!
Лицо мужчины перекосила гримаса ненависти. Казалось, что еще мгновение, и он готов уничтожить все человечество.
–Почему от этого страдают неповинные? – Стараясь сдержать собственные эмоции, спросил Майкл.
–Потому что я тоже был невиновен. – Просто ответил Бройман.
Гордон обошел стол и встал за Бройманом. Он медленно наклонился над ним и быстро обхватил за шею, притянув к себе.
–Говори, с кем ты работаешь! Кто еще причастен к этому?
Он резко толкнул мужчину вперед. Бройман ударился грудью о стол и чуть повернул голову к Майклу.
–Министерство обороны США. – Прошипел он. – Ты же знаешь. Ты читал их досье. Ты должен знать, кто стоит за всем этим. – Он сузил глаза и погладил себя по коленям, удовлетворенный реакцией.
Майкл яростно метнул на него взгляд, отступил к окну и вышел за дверь.
–Никого к нему не впускать! В отдельную камеру и охрану! – Прокричал он полицейским в коридоре.
–Еще рано говорить об этом вслух. – Пробормотал он, повернувшись к двери.
***
Кетрин смотрела на белый пластиковый телефон в полицейском участке и не решалась позвонить. Всего несколько нажатий и ты уже на связи с другим концом планеты. Но отважиться на это было сложнее, чем нажать на курок.
Девушка сняла трубку и приложила ее к уху, слушая продолжительный гудок.