— Я ненадолго схожу на море, дорогой, — и приняла за согласие легкое движение головой, которым он ей ответил.
Пока они втроем шли на пляж, Диана узнала, что девушек зовут Ядис и Кирения, а также что они неоднократно бывали в этом месте.
— Ты увидишь, как здесь здорово.
Они стали рассказывать ей о других вечеринках и об автомобильных гонках по автостраде, где ставки достигали ста долларов. Совсем как в фильме о полицейском, который проник в банду преступников и влюбился в сестру их шефа.
— Лысый такой, ты помнишь?
Диана ответила утвердительно, хотя в действительности не помнила, а Кирения продолжала почти покровительственно:
— Тебе повезло, что ты встречаешься с Яндро. Он хороший, классный парень. Лучше Яндро только Отто.
— Кто это — Отто?
— Ты с ним познакомишься, когда он приедет, но не обольщайся: его интересуют только женщины.
В ответ Диана хотела возразить, что она и есть женщина, но на минуту усомнилась, так как ей показалось наиболее уместным сказать, что ее, кроме Яндро, никто не интересует. Но она ничего не успела произнести, так как Кирения уже оказалась в воде и поплыла, довольно неуклюже гребя руками, впрочем, она вряд ли это сознавала. Диана чуть было не прыгнула следом, чтобы показать свое умение отлично плавать, однако вспомнила, что вместо купальника на ней был обернутый вокруг груди платок, и купание, таким образом, превращалось в раздевание, что она намеревалась сделать только при Яндро. Ее недовольство усилилось, когда она заметила ироничную улыбку Ядис в свой адрес, как будто прочитавшей ее мысли. Она предпочла вернуться к группе парней, где тема разговора, похоже, была исчерпана.
Диана села рядом с Яндро, и тот стал поглаживать ее бедро; почти одновременно все остальные встали, как будто намереваясь оставить их наедине или, точнее, как будто им стало завидно смотреть на них и они решили отправиться к морю за девушками. Однако парни так и остались стоять, устремив взгляды на скрытую в зарослях дикого винограда дорогу, со стороны которой слышался звук подъезжающего автомобиля, и даже Яндро вскочил, до этого быстро сжав рукой у нее между ног. Синяя «Лада» с провокационными рисунками серого и оранжевого цвета в качестве декора остановилась напротив дома, из машины вышли два парня и две девушки. Все, кроме водителя, были нагружены пакетами, из которых выглядывали батоны белого хлеба, консервы и банки с пивом. По тому, как встретили только что прибывших, Диана догадалась, что вел машину тот самый Отто, в котором она не нашла ничего примечательного, он был очень худой, что особенно подчеркивали его шорты и непомерно широкая футболка. Но не было никаких сомнений, что Отто был центром всеобщего внимания, и, когда он произнес, ни к кому конкретно не обращаясь: «Ну, давайте уже, приготовьте что-нибудь, есть охота», — две девушки, Ядис и Кирения, спешно вернувшиеся с пляжа, тут же направились к дому. Яндро прошептал Диане на ухо, чтобы та шла следом и помогла им, и, хотя такая перспектива ее не радовала, она не осмелилась отказаться. Дом был совсем небольшим, мебели мало. На кухне стоял русский холодильник: в морозилку засунули банки с пивом, предварительно смочив их водой. С легкостью и энергичностью, приобретенными с опытом, девушки стали нарезать хлеб, делать сэндвичи и складывать их на металлический поднос. Только что прибывшие проявили к Диане интерес, но она обиделась, когда Ядис назвала ее «новым увлечением Яндро».
— Вечно он с малышками, — снисходительно улыбнулась высокая блондинка, которую все остальные называли Сачи.
— Идите вы со своей болтовней. Я-то знаю, что могу дать все, что может дать женщина, — на сей раз, почти не задумываясь, ответила Диана, потому что последние слова были одним из любимых маминых выражений.
— Ладно, — довольно сказала блондинка. — Посмотрим, так ли это на самом деле. Целая ночь впереди, и сегодня много чего привезли.
Диана взяла поднос и пошла раздавать сэндвичи, вновь укрепляясь в мысли о том, что большинство женщин мерзавки и, будь ее воля, она бы общалась только с мужчинами. Если говорить откровенно, ей было трудно ладить со своими одноклассницами, и она списывала это на их детскость, но теперь она убеждалась, что и среди старших преобладали зависть, ирония, желание во что бы то ни стало очернить и унизить других. Лучшая подруга может предать тебя в любой момент. Правильно предупреждала мама, когда Диана была еще маленькой. Было странно, что лицо мамы со временем стиралось из памяти Дианы, и теперь оно казалось ей едва знакомым даже на фотографиях; однако мамин голос ясно звучал в голове. Ничто не упадет на тебя с неба, ты должна бороться за то, что хочешь получить. Выходя из дома, Диана выпрямилась и улыбнулась своей лучшей улыбкой. Она стала раздавать сэндвичи, начав с Отто, внутренне радуясь, что Яндро сидел рядом с ним, благодаря чему была возможность подойти с подносом к обоим одновременно. Отто протянул руку и мельком взглянул на Диану, не проявив особого интереса. Девушка настойчиво продолжала держать поднос перед Яндро, а тот, казалось, был полностью поглощен перешептыванием с приятелем, однако в конце концов заметил бутерброды и взял один, не переставая вполголоса разговаривать с Отто. Диане больше ничего не оставалось, как продолжить обход, предлагая всем сэндвичи, а когда поднос опустел, она вернулась в дом. Остальные девушки вели разговор, примостившись рядом с кухонной дверью, и тут же замолчали, увидев входящую Диану. Та положила поднос на стол и несколько мгновений провела под прицелами взглядов, не зная, что делать.
Молчание нарушила Сачи:
— Давайте отнесем им пива.
— Оно еще недостаточно холодное, — возразила Кирения.
— Должны же они чем-то запить бутерброды.
Вместо подноса каждая из них взяла по две банки пива и вышла из дома, оставив Диану одну в бездействии. Оставшись в одиночестве, Диана заметила, что проголодалась; она приготовила себе большой сэндвич и решила съесть его позади дома. Перед ней был совершенно пустой пляж. Солнце почти погрузилось в воду, а свет его лучей был странным, будто нездоровым. Багряное небо исполосовали длинные серые тучи, и Диана недоумевала, почему так много людей воспевают красоту заката на море. Или это уже рассвет? В воздухе чувствовался терпкий запах мангров. Появились назойливые комары. Она чуть не подавилась последним куском бутерброда, поспешив вернуться в компанию, точнее, к Яндро. Он сможет вернуть прелесть этой ночи, которую ей так не хочется терять. Именно он способен вернуть волшебство этой ночи, которое не должно было исчезнуть. Молодые люди были очень оживленны и веселы. Яндро курил и держал в руке банку с пивом. Когда Диана подошла к нему, он притянул ее и усадил между ног, вплотную к себе. Сначала он дал ей пива, а потом сигарету, прислонив голову к плечу Дианы. Зажав сигарету между губами, с непринужденным видом она сделала первую затяжку, услышав на ухо: «Удерживай дым». Она последовала совету и сразу же обратила внимание, что раньше ей не приходилось курить таких сигарет. Казалось, дым распространялся внутри ее головы, проникая в ткани. Она удивленно взглянула на Яндро, и тот довольно улыбнулся.
— Такого ты еще не пробовала, так ведь?
После второй затяжки Диана почувствовала, будто голова ее растет по мере проникновения дыма. Она сознавала, что Яндро за ней наблюдает, но она не могла ни говорить, ни замечать чего-либо, кроме этого внезапного расширения собственной головы. Она даже забыла обо всех остальных. Когда действие сигареты прекратилось и остался только страх, смешанный с любопытством, Диана убедилась, что окружающие были заняты исключительно собой и даже не замечали их с Яндро, который между тем взял у нее сигарету, глубоко затянулся и вернул ее девушке с видом подстрекателя. На этот раз она закурила осторожно; сигаретный дым подействовал возбуждающе, подобно утреннему крепкому кофе — она обычно пила его в полусонном состоянии, после чего голова ее начинала соображать. Одной рукой Яндро ласкал ее правую грудь, сильно, но не больно, и Диана, почувствовав себя хорошо, расслабилась. Да, волшебство возвращалось. Перед собой она увидела пиво и с жадностью сделала два больших глотка. Яндро продолжал курить, а когда она отняла от губ банку с пивом, он наклонился, чтобы поцеловать Диану, выдыхая дым в ее рот, так что в поцелуе странным образом слились тепло и холод; поначалу она почувствовала головокружение и не знала, как дышать, но вскоре поймала ритм его дыхания; ее язык стал оказывать сопротивление продвижению его языка, соблазнять, возбуждать, касаться его губ, и постепенно земля уплыла из-под ее ног, и они полностью слились в объятиях.